...А сюжет у дня был такой: сначала всё было хорошо и беспроблемно, я ехал в группе с двумя велосипедистами. Потом, где-то около двенадцати дня, я пропусти правильный поворот и потерял и время, и своих спутников. Начала болеть коленка, я сперва подумал, что ничего, прорвёмся, но через много-много часов она стала совсем плоха. Кроме того, я потерял много времени — сначала помогая своим спутникам с их техническими проблемами, а потом два раза заблудившись. В пол-третьего ночи Бог знает где, в абсолютной темноте, я понял, что больше не в состоянии сгибать ногу. Я выбросил белый флаг и сообщил организаторам, что схожу с дистанции. Что было большим разочарованием, потому что кроме коленки всё было вполне прекрасно, и здоровье, и маршрут, и погода.

А ещё я понял, что мой любимый поэт Борис Борисыч Гребенщиков писал стихи о бреветах:

О, музыка серебряных спиц;
Музыка серебряных спиц...
Я где-то читал
О людях, что спят по ночам —

ну, и так далее.

Поспав часок на траве (поразительное открытие: оказывается, комары спят по ночам и просыпаются в полпятого, когда начинает светать), я очень медленно двинулся дальше, и в какой-то момент, утром следующего дня, меня подобрала моя верная жена и увезла домой.

Но самое главное вот что: судя по моему одометру, с учётом доезда до старта и моих блужданий, я проехал 401 км.! Так что поражение оказалось не абсолютным.

А коленка прошла через пару дней.
Tags:

400

Jun. 10th, 2010 16:55
bluedrag: (Default)
В три часа ночи, здравствуй утро долгого дня, сидишь перед раскрытой дверью, смотришь на сполохи молний, пытаешься понять, стоит ли ехать на старт на велосипеде или всё-таки сдаться и взять машину, пора принимать решение, дождь вроде бы затихает, включаешь фары, садишься в седло, выкатываешься со двора, ливень начинает бушевать в полную силу, молнии озаряют пустые ночные улицы, перебивают свет фары, окружают огненным кольцом, струи воды стоят стеной, дороги превращаются в бурные ручьи, плывёшь, плывёшь против течения, в свете фонарей, в свете бессмысленных красных светофоров, в полном мраке, чувствуешь всем телом что значит промокнуть до нитки, ливень стихает так же мгновенно как и начался, ночь тепла, далёкие молнии беззвучны, ты на старте.

Через много часов дорога приводит в край озёр, ещё не горы, только предгорья, плавно перекатывающиеся холмы, вверх-вниз, вверх-вниз, хорошо когда удаётся поймать ритм и так разогнаться на спуске, чтобы взлететь на подъём без сбоя, а потом опять спуск, опять летишь, педаль за педалью, миля за милей, слово за слово, поверхность озёр зеркальна и неподвижна, Белые Горы вдали, никакие не белые, те что ближе прекрасно-ярко-зелёного цвета, те что дальше прекрасно-дымчато-бурого, выглядывают меж деревьев, стоят на дальних берегах озёр, коронуют собою прямые линии шоссе.

Дорога ведёт тебя назад, наступает ночь, в городе нежна и банальна, в глуши дика и удивительна, небо затянуто тучами, света нет вовсе, только передняя фара скромно выпрашивает у темноты кусочек дороги, колёса бесшумно катятся вперёд, беспросветный мрак стоит с обеих сторон, дорога идёт в лесу мимо болота, и громкие дикие и загадочные звуки окружают тебя, кто они — звери? птицы? рыбы? далеко ли? живут своей жизнью или обсуждают тебя? — дорога выходит в поле, оглушительные звуки стихают, только цокот цикад, вдруг домá, окна, гулкие бестелесные голоса — телевизор ли? или и вправду населяют их призраки? — стихают и они, снова лес, ночь тепла, ты один и вокруг тебя бесконечность.
Tags:
The start was a thing of beauty: a long serpent of blinking red lights under a moonlit sky, the night silent and still but for the gentle hum of chains and wheels. On climbs, the serpent would break into an excited metallic chatter as everyone downshifted. On descents, it would surge forward in a rush of air and whirring freewheels.
(Старт был прекрасен: длинная змея мигающих красных огоньков в лунном свете; в тишине и покое ночи слышен лищь негромкий шелест цепей и колёс. На подъёмах змея разражается оживлённым металлическим пощёлкиванием: все сбрасывают скорости. На спусках она мчится вперёд в свисте ветра и жужжании задних втулок на свободном ходу.)

Мой друг Макс о старте трёхсоткилометрового бревета


Тёплой весенней ночью, без четверти четыре, я стоял со своим велосипедом на стоянке у захолустного аэропорта, где мы начинаем все наши бреветы, и волновался. Во-первых, я собирался сделать то, его не делал ни разу в жизни: проехать триста километров за день. А во-вторых, в последние несколько недель у меня произошло столько проблем с моим телом (некоторые связанные с велосипедом. некоторые с бегом, а некоторые просто так), что я уже и ходел-то с трудом. Но всё-так вот решил поехать. Дятел не может не долбить.

Старт был действительно прекрасен, хотя луны видно не было. Впрочем, пощёлкивающая передачами змея красных огоньков скоро умчалась вперёд. Чтобы у меня были хоть какие-то шансы финишировать на велосипеде (а не на скорой помощи) я решил расслабиться и себя не форсировать. С другой стороны в темноте по незнакомому маршруту ехать одному — не самая лучшая идея, так что я пристроился в хвост какому-то велосипедисту примерно моей скорости.

Ночь была тепла и свежа. Я испытал прилив романтических чувств. Я воображал, что еду по Западной Франции; светят яркие звёзды; вдалеке слышна звонкая песня пастушки; ночь пахнет лавром и лемоном... Эти мысли были прерваны человеком, шагнувшим нам навстречу: «Простите, у вас случайно не найдётся запасной камеры? Я умудрился пробить оба колеса одновременно!»

Мой попутчик прореагировал на это совершенно неожиданным для меня образом. «Запасной камеры?!» — переспросил он, нажал на педали и скрылся в темноте.

Я остановился и достал свою запасную камеру. Только сейчас я с ужасом понял, что она была у меня только одна — я явно отнёсся легкомысленно к сборам на бревет. Велосипед у Питера был гоночным, с тонкими шинами, рядом с которыми моя камера смотрелась неуместно. Впрочем, выбирать ему не приходилось. Если бы не эта авария, мы бы с ним никогда бы не пересеклись. Когда мы кончили менять и надувать камеры, небо уже начало светать. Питер проехал со мной полчасика из вежливости, но потом сказал, что больше не может ехать так медленно и умчался вдаль на своих недонакачанных моим ручным насосом колёсах.

С тех пор я остался один, и в одиночестве провёл весь бревет. Одиночество стимулирует к размышлениям. Почему я люблю и бег, и велосипед? И то и другое даёт мне ощущение безбрежной свободы. В беге — свобода внутренняя. Реальный мир расплывается и отступает на задней план. Ноги и руки двигаются ритмично, голова пуста, в ней гуляет ветер. Когда ритм телесного бега входит в резонанс с колебаниеми души, достигаешь просветления.

На велосипеде всё это присутствует, но в меньшей степени. Здесь свобода другого плана, свобода, обращённая наружу, в реальный мир. Свобода покорения пространств. Дорога услужливо расстилается перед тобой, табоички с названиями городов сменяют друг друга. Сначала едешь там, где гуляешь и бешаешь. Потом там, где часто бываешь на велосипеде и на машине. Но проходит часа два, и всё это уже позади, ты едешь, куда хочешь, едешь, сколько хочешь. Дорога бесконечна, и бензин, покуда ты жив, никогда не кончится.

Примерно в таком режиме в полдевятого утра я и доехал до первого контрольного пункта (78 км, 800 м. подъёма). Вскорости после него я пересёк границу с К. Дорога стала гораздо более сельской и холмистой. Вокруг появились поля и луга; буколически, как в детстве, несло навозом. Порывы ветра усилились и стали основательно раздражать. В отношении и ветра, и горок я продолжал соблюдать свой изначальный подход take it easy, особенно не напрягаться, солнце ещё высоко.

Второй сегмент был особенно длинным — около 100 км, но в два часа дня я уже был на втором контрольном пункте (172 км, 1810 м. подъёма). Там я отпировал арбузом и купил в соседенй кафешке кофе. Как я и ожидал, пока я был на велосипеде, спал не хотелось, но некоторая общая усталость уже накопилась. И как я ожидал, кофе не помог. Бесполезная вещь!

Граница с Р.А. Леса и поразительно раздолбанный асфальт. И вот уже снова М. Третья остановка! Всего 233 км и 2290 м. подъёма. Снова арбуз, так жить можно. На часах бнз четверти шесть. Становится окончательно ясно, что до темноты мне не успеть.

Темнота наступает ближе к девяти вечери. Я почти доехал до того места, где на асфальте начинаеются сртрелки, ведущие к финишу. Нахожу первую стрелку, сворачиваю с оживлённой дороге. От стрелок большая польза — в темноте следовать печатным инструкциям затруднительно. Снова плыву в полной темноте, ощущаю телом все неровности в асфальте. Эх, в следующий раз надо будет запастись фарами поярче. Неожиданно начинается не предсказанный прогнозом погоды дождь, так же неожиданно кончается.

Последняя горка. Ноги сообщают, что уже накатались, а что делать? Под бурные аплодисменты двух дежурящих на финише добровольцев вкатываюсь на пустынный паркинг аэропорта. Один из них, мой друг Джим, бросается ко мне, обинимает, жмёт руку: «Дружище! Как замечательно, что ты приехал, я тебя так ждал! Теперь я наконец-то смогу пойти домой!»

Джим, к счастью, шутил: я был не последним, за мной вроде бы было ещё три человека.
Прихожу в себя и осмысливаю результаты. На часах 22:17; выходит, моё время 18:17. Могло бы быть и лучше, но всё равно с запасом (лавочка закрывается в полночь). И ведь жив, и вроде без особых потерь! С четырёх утра, по официальным данным, пройдено 303 км., 2700 м. подъёма. Неплохо, неплохо.

Наконец, пожимаю руки руки Джиму и Чаку и медленно кручу педали домой. Очень медленно. Очень-очень медленно. Тело решило, что пора закругляться.

По дороге встречаю двух из трёх последних участников бревета. Выглядит это совершенно волшебно: в полной темнорте и полной тишине навстречу мне плывут два огня. Больше ничего.

Дома я появился в полпервого ночи. Усталый, но с медалью. А последний участник бревета, как я потом узнал, появился на финише в 23:48 — за 12 минут до конца!

Итоги дня: всего, по моему одометру, проехал 341 км. Сделал то, чего раньше никогда в жизни не делал. Провёл 23 часа на свежем воздухе. Life is good!

Tags:








Прошлогодние фотографии с того же маршрута
Итак, со стокилометрового бревета прошло уже две недели, и хочешь не хочешь, а надо было ехать на 200 км.

Погода ожидалась превосходная — награда за то, что пришлось пережить в прошлый раз — но когда я внимательно изучил прогноз накануне заезда, выяснилось, что небесная канцелярия несколько даже перестаралась: обещали 25-27 градусов, жарковато для того, чтобы педалировать долгими часами под палящим солнцем. Впрочем, я твёрдо решил на жару не жаловаться. Может, в августе, когда уже и надоест, но не сейчас.

Старт был назначен на 7 утра, так что я встал ещё до пяти. Как обычно в это время, на улице было темно, в голове туман. Но я всё-так понял, что на улице уже достаточно тепло, что никакой запасной одежды можно не брать, а значит, и сумка не нужна, можно ехать налегке. Сел и поехал.

На старте я с некоторым разочарование не увидел никого из друзей, с кем можно было бы ехать вместе. Не было ни Томера (который до того жаловался на проблемы с ногами), ни Джима (который, по своему обыкновению, просто канул в небытие). Знакомые лица были, но все эти лица были гораздо быстрее меня.

Краткий инструктаж перед стартом («На маршруте есть участки, закрытые для автомобильного движения в связи с недавним наводнением. Не волнуйтесь, на велосипеде там проехать можно, хотя полдороги и ушло под землю. Так что осторожно, а то и сами уйдёте туда же»). Нас собралось относительно много, человек восемьдесят, так что стали выпускать волнами. «Кто собирается ехать 25 миль в час? Отправляетесь! Двадцать? Восемнадцать? Пятнадцать?» Когда дошли до пяти миль в час, я и стартовал.

И, раз уж я был в хвосте, мне открылась прекрасная картина: по длинной извилистой дороге в лучах восходящего солнца длинной цепочкой ехали велосипедисты. Большинство из них в яркой одежде, которая обычно представляется мне безвкусными попугайством, но издалека смотрится замечательно картинно. Впрочем, любовался я этим недолго — все, кто были впереди меня, быстро уехали прочь.

Итак, как же мне рассказать вам про эти двести километров? Для меня что бег, что велосипед — не приключение, когда с тобой что-то время от времени происходит, а ты записываешь это в свои путевые заметки, а один сплошной экспириенс. Когда ритмично двигаешь ногами, а жизнь плавно течёт вокруг, и сливаются в один поток и сосновые рощи, и озера с зеркальным отражением листвы, и тростниковые болота, и яблоневый цвет, и коровы с телятами, и горные речки с крытыми мостами, и крутые подъёмы, и головокружительные спуски, и даже толпа из сотни тарахтящих мотоциклистов — всё это, тщательно перемешанное, обволакивает тебя и не отпускает, и совершенно невозможно сосредоточиться на чём-то одном, подумать, остановиться.

Останавливаться, однако, на велосипеде приходится. На первом контрольном пункте мне казалось, что всё идёт хорошо. Погода стояло идеальная: облачно, безветренно, тепло, но не жарко. Большую часть пути я проехал с группой из пяти велосипедистов, и проехал довольно быстро: средняя скорость была под 16 миль в час. Увидел у человека впереди меня на футболке написано: «Бензин — энергетический напиток Сатаны», и понял, что я в надёжных руках. Даже первая крутая гора (Монт Вёрнон), хоть я и отстал на ней от своих спутников, показалась мне не такой сложной, как в прошлый раз.

Но вот на следующем перегоне некоторые приключения как раз и начались. Сначала, попытавшись сделать очередной поворот, мы обнаружили, что дорого перегорожена полицейскими машинами. «Дорога закрыта,» — сообщили нам они. «Ну мы уж на велосипедах-то как-нибудь проедем,» — сказали им мы. «Вы, конечно, можете попробовать, да только там мост над рекой полностью смыло».

Пришлось ехать прямо, и мы на этом даже сэкономили несколько километров. А потом у меня начались разные проблемы с телом. Я каким-то образом не рассчитал воду, хотя казалось бы двух бутылок должно было хватить. То ли выпил одну в бессознательном состояние, то ли забыл наполнить,то ли враги отсосали. Я решил, что прорвёмся, и продолжал ехать без воды. А ведь солнце уже палило по полной программе. В результате со мной случилось типичное обезвоживание, и когда я распознал его симптомы (пропал пот и прочие телесные выделения, непрекращающееся ощущение жажды с отсутствием желания пить), то понял, что пора начинать волноваться. А ещё после километров где-то ста шестидесяти у меня сильно начала болеть правая ступня в передней своей части, что меня весьма огорчило. В прошлом году такой эффект уже наступал после долгой напряжённой езды, и я грешил на педали с креплениями (давление на одну точку в ноге, защемляется или раздражается нерв). Вот и купил новые педали, широкие и без креплений. Может, и не такие эффективные, но хорошо распределяющие давление. И тут на тебе, опять двадцать пять!

В общем, я с грехом пополам дотянул до второго и последнего контрольного пункта, не забывая впрочем любоваться по дороге красотами. («В ясный день отсюда видно насколько хватает глаз,» — было написано в cue sheet про одно такое место. День был ясный, вид роскошный, награда за все те подъёмы, которые пришлось преодолеть, чтобы туда попасть.) Добрался и решил уже не спешить и постараться хоть как-то отдохнуть. Отдохнул, подъел все запасы арбузов и солёных огурцов, какие у них были, убедился, что я ещё не последний, наполнил водой свои бутылки и отправился в путь.

Последний кусок я ехал полностью один. Ехал, наслаждаясь спусками, кривляясь на подъёмах и пытаясь как-то победить обезвоживание (без особых успехов). Вот уже видно поле провинциального аэропорта, на паркинге которого у нас старт и финиш. Самолёт заходит на посадку. Пора и мне. Ноги, ноги, работайте же! Последний рывок! Финиш.

Результат: 10:56. Минут на пятьдесят хуже, чем в прошлом году. Слегка разочарованный, но в общем вполне довольный качусь домой. Спешить уже нет сил. Солнце клониться к закату.

Интересно, что по моему спидометру чистого времени в пути было 9:40. Поскольку светофоров по дороге практически не было, выходит, я потратил час пятнадцать на остановки (чего совершенно не чувствовал). Отсюда и естественный вывод, как улучшить результат. Хм. Нужна ли нам победа любой ценой?

Уже почти подъехав к дому, замечаю, что велосипеду не хватает всего пары миль до трёх тысяч миль со дня рождения в прошлом апреле. Такой юбилей грех не отметить! Чтобы всё было честно, делаю небольшой но приятный крюк вдоль закатной реки. 3000! (Почти пять тысяч километров.) Вот я и дома.

Итоги дня: всего проехано 237 километров. Средняя скорость в движении — 13 миль в час (21 км/ч). Падала всю дорогу после Монт Вёрнон. Эх. Максимальная скорость: 69 км/ч, личный рекорд — на велосипеде уж точно, а может и вообще по жизни. Руки и ноги болят, но через пару дней пройдут. Что же дальше, спросите вы?

Риторический вопрос, отвечу я вам.
Tags:
The bicycle is the most efficient means of producing the most suffering. (Велосипед — наиболее эффективный способ причинить максимальное количество страданий.)
Patrick Autissier, ultracyclist

Послезавтра уже ехать двухсоткилометровый бревет, а я ещё не написал про 100 км.

Стокилометровый бревет был две недели назад, и предварялся неутешительным прогнозом: холодно и сплошные дожди. Изначально я собирался ехать с дочкой на тандеме, но с сожалением был вынужден эту затею отменить. И, вечером накануне заезда, вдруг понял, что мне и самому-то надеть особо нечего. Заскочил в велосипедный магазин, но ничего путного за разумные деньги не нашёл. Чтобы не уходить с пустыми руками, купил специальные бахилы на ноги (идея провести весть день с холодными мокрыми ногами энтузиазма не вызывала).

До старта от моего дома десять миль; вопроса, как добираться, понятное дело, не возникало.

Из дома выехал в семь утра. Дождь шёл, но не то что бы очень сильный. Как и в прошлый раз, по дороге встретил приготовления к театральному (надеюсь!) воспроизведению битвы между английскими войсками и революционными американскими сеапаратистами. Но если в прошлый раз они гордо вышагивали со своими мушкетами, то на сей раз трусливо прятались от дождя в своих машинах.

На старте я повстречался со своими другом, швейцарским евреем Томером. Томер был серьёзно подготовлен технически: к рулю привинчен свежекупленный джи-пи-эс, в кармане лежит айфон, который каждые три минуты посылает свои координаты на сервер. "У мена на кухне стоит ноутбук, чтобы моя жена могла знать, где я нахожусь".

Впрочем, мне показалось, что своей технике он как-то не очень доверяет: когда он увидел у меня на руле вместо джи-пи-эса прозрачный пластиковый конверт с cue sheets (официальным описанием маршрута), то сразу же предложил ехать вместе. "На всякий случай". Ну, и поехали.

Помимо айфона и джи-пи-эса, Томер экипировался неплохо. На нём была нова дорогая куртка и обтягиваюшие велосипедные штаны. Вот только на ногах были обычные велосипедные ботинки с креплениями. Естественно, они у него моментально закоченели. Я ехал и радовался своим бахилам — моим ногам было тоже холодно (не рассчитал с обувью), но сухо. А Томер между тем время от времени интересовался, верно ли, что отморозить ноги так, чтобы потребовалась ампутация, можно только при минусовой температуре.

Дорогу я более-менее помнил с прошлого раза, тем более что по частям её ездил с тех пор неоднократно. Дорога приятная, но погодные условия не благоприятствоали наслаждению окружающими видами. Оставалось расслабиться и крутить педали.

От Томера я в какой-то момент отстал (я и вначале предполагал, что он быстрее меня), но не раньше, чем один раз поправил его джи-пи-эс: он пропустил поворот. Проехав какое-то время один, я увидел одинокий магазинчик, у входа в который стояло несколько велосипедов. Погода была такая, что холроший хозяин и собаку не выгонит, так что я был точно уверен, что это мои сотоварищи по бревету.

И действительно, в машазине грелось и сохло несколько человек, включая Томера. Выяснилось, что в магазине продавались пакетики с какой-то химической смесью, которые, будучи активированы, греют руки-ноги, если их туда засунуть. Народ обсуждал, что будет, если засунуть слишком много, и как будут выглядеть ожоги.

Один парень полностью обложил этими пакетиками свои ботинки. Тем, кто выражал своё беспокойство по поводу такой концкентрации, он отвечал, что ботинки у него для летнего триатлона, и поэтому практически полностью открыты сверху, и обогревательные пакетики он напихивает для защиты скорее от дождя, чем от холода. Поражённый его бытовым героизмом, я поехал дальше.

Дальше наш ждал контрольный пункт, на котором была еда. К моему разочарованию, бананы были абсолютно неспелыми. Зато, когда я уже собирался уходить, добрые люди привезли горячий шоколад — и, должен я вам доложить, когда ты мокрый, холодный, и усталый, этот напиток кажется совершенно прекрасным!

В обратную дорогу мы опять отправились с Томером, который вскоре от меня опять оторвался. Но другой велосипедист, который ехал сместе с нами — негр по имени Карл, библиотекарь из МИТ — остался. Наша форма и скорость (плохая; низкая) были примерно одинаковы, так что мы проделали почти всю дорогу вместе. Ближе к концу к нас присоединилась одна семейная пара, и мы ехали уже вчетвером. Трое моих спутников были на бревете впервые, так что я чувствовал себя старожилом, и вообще в жанре, и в частности на этой трассе. В частности, я знал, что прямо перед финишем нас ждёт крутой подъём и запугивал их как мог. Когда мы дотуда добрались, я почуствовал, что какие-то ещё силы во мне остались. Если бы это был стандартный забег, я бы рванул как мог. Но на бреветах свои традиции, здесь царить кооперация, а не конкуренция.

Так вчетвером мы и приехали к финишу. Время оказалось достаточно позорным, 5:52. Несколько лучше прошлого года, но тогда я заблудился и проехал больше чем надо. Пообщавшись с народом на финише, я медленно поехал домой. Разъезжались домой и солдаты с революционерами. Внезапно заболели самые разные части тела — ноги, спина, кисти с запястьями... С погодой нам как раз повезло, дождь шёль почти всё время, но не очень сильный, и ветра почти не было. Руки замёрзли довольно сильно, и у меня в сумке лежали запасные перчатки, но как-то заставить себя остановиться и их достать сил не было.

И что же? Приехал, выпил горячего чаю, и стал думать о следующем бревете!

(Итог дня: проехал около 140 км. Выяснил что нахожусь в ужасной форме. Что дочку не взял — жалко, но правильно. А главное, заседание продолжается.)
Tags:

Километры бегут, а время стоит


Бреветы короче 200 км. характеризуются французским словом populaire -- мероприятие для широкой публики, популяризация рандонёрского спорта. Парижская Ассоциация Рандонёров их результаты не учитывает.

Real deal начинается с двухсот километров.

Отчего же не попробовать? Алгоритм-то простой: сел и поехал.

В субботу мне повезло трижды. Погода была почти идеальной: под двадцать, немного солнца, немного дождя, но в основном облачно, и не особенно ветренно. Не было никаких технических проблем велосипед катился себе и катился. И, самое важное, на старте я совершенно неожиданно встретил одного знакомого -- бывшего сослуживца -- с которым и проехал всю дистанцию.

Знакомого этого зовут Джим. Джим терпеть не может современных технологий, и бдительно сторожит свою privacy. Когда я с ним познакомился, у него не было не только машины и телевизора, но и телефона, компьютера и интернета. Не знаю, был ли у него счёт в банке, но кредитки не было наверняка. Платил он всегда наличными.

Когда маленькую компанию М., где мы работали, купила большая компания Р., они потребовали всех сотрудников Р. пройти background check -- стандартная процедура для трудоустройства в Р. Джим повернулся спиной, ушёл, и больше его никто не видел. За неимением телефона и емейла он, казалось, пропал навсегда.

И вот, когда я встретил его на старте, выяснилось, что он очень опытный рандонёр, уже десять лет ездит бреветы, и знает маршрут наизусть. А кроме того, что он в очень плохой форме, и ехать будет очень медленно -- рассчитывает проехать дистанцию за 10 часов. Я планировал 11-12, и увязался за ним. Так мы и проехали всю дорогу -- он меня чудовищно стимулировал, а я развлекал его как мог своим присутствием. Джим оказался крутым велосипедистом. Он два раза пересёк на велосипеде Америку, три раза ездил Бостон-Монреаль-Бостон и один раз Париж-Брест-Париж (и то и другое -- 1200 км. с ограничением в 90 часов), так что ему было что порассказать.

Организатор заезда Чип (тоже, кстати, мой бывший сослуживец в М.) сказал краткую напутственную речь, завершив её в том смысле, что у нас у рандонёров считается, что заезд без боли и страданий -- бессмыленный износ шин, и мы стартовали.

На трассе было два контроля. Перед первым нас поджидала жестокая многокилометровая гора, на которой я чуть не сломался. Джим, однако, не разрешил мне отдыхать на контроле, и потащил дальше (я торопливо запихал в себя банан, седлая велосипед). А дальше были ещё горы -- много, много гор -- и головокружительные спуски, и не менее головокружительные виды, и цветущие яблони, и густой запах весны в воздухе. На втором контроле Джим разрешил отдохнуть, и я как-то расслабился: арбуз был очень вкусным. Зато начинать потом было тяжело, и тут-то я оценил его настойивое нежелание дать мне отдыхать на первом контроле. Но, с другой стороны, отступать было некуда: надо было возвращаться домой.

Финиш. 10:07. Я в шоке: не могу поверить, что приехал. Да так быстро. Да, в общем-то, и совсем не мёртвый! Спасибо Джиму: без него бы я наверняка бы ехал бы заметно дольше, и было бы мне заметно грустнее.

Итоги дня: 150 миль (240 км) (предыдущий реклод -- 93 мили). Максимальная скорость -- 57 км/ч (и это я ещё оттормаживался).

Теперь они меня зовут на следующий бревет -- 300 км. И как-то возразить-то мне и нечего. Надо ехать!
Tags:
Рандонёрство -- это такой жанр езды на велосипеды, нечто среднее между спортом и туризмом. Рандонёрские заезды (часто называемые бреветами) совершаются на большие растояния, причём велосипедисты должны быть абсолютно самодостаточными: организаторы не оказывают никакой технической поддержки, и обычно предоставляют минимальное количество еды. Бревет -- не гонка (результаты всегда публикуются в алфавитном порядке, и не существует никаких наград за первое место), но потраченное время замеряется, и при этом нужно уложиться в определённое время. На дистанции есть несколько контрольных пуктов, где тоже нужно оказаться в определённом временном интервале.

Главное событие в мировой рандонёрской жизни -- ПБП: заезд Париж-Брест-Париж, который проводится во Франции (откуда пришёл и сам спорт, и его название) раз в четыре года. Как сообщает нам Википедия, это старейший регулярный велосипедный заезд в мире (проводится с 1891-го года).

Так вот, Париж-Брест-Париж (Брест -- небольшой приморский бретонский городок, а не то, что вы подумали). 1200 км, ограничение по времени: 90 часов. Можно останавливаться где угодно, и есть и спать сколько хочешь (с учётом времени работы контрольных пунктов). Те, кто приезжают первыми, не останавливаются и не спят, и обычно проходят дистанцию за 43-44 часа.

Чтобы квалифицироваться на ПБП, надо проехать в том же календарном году четыре бревета: 200, 300, 400 и 600 км.

Я на днях проехал самый короткий бревет -- 100км. Детское растояние. Заняло шесть часов, включая привал на контрольном пункте и потерю дороги. (Трасса на бреветах, как правило, не размечена. Взамен вам выдаётся cue sheet -- лист бумаги с указанием поворотов. Вот я и промахнулся в одном месте, а осознал свою ошибку только после долгого и упорного подъёма в гору.)

Прекрасно провёл время. По дороге видел: людей с мушкетами, одетых в форму семнадцатого века и разыгрывающих события американской революции; выводок диких индюшек на дороге; скотный двор на участке частного дома; поразительно грациозные эротические игры коней на ферме (или это тоже был чей-то дом?); потрясающий вид на лес и далёкие горы с вершины холма. Приехал настолько возбуждённый, что сразу же зарегистрировался на 200 км.

Когда уже ехал домой, английский солдат поприветствовал меня взмахом мушкета: "Да здравствует король!" С учётом дороги из дома к старту и обратно и моих петляний на трассе проехал за день 150 км. Неплохо для начала.
Tags:

June 2025

S M T W T F S
123456 7
891011121314
15161718192021
22232425262728
2930     

Expand Cut Tags

No cut tags

Style Credit