Машина, неуязвимая изнутри

[bluedrag]

Смотрю, в последнее время стало модно цитировать «Обитаемый остров» Стругацких (1969). Вот тут есть неплохая подборка цитат. Я добавлю ещё парочку.

Перед ними была огромная машина, слишком простая, чтобы эволюционировать, и слишком огромная, чтобы можно было надеяться разрушить ее небольшими силами. Не было силы в стране, которая могла бы освободить огромный народ, понятия не имеющий, что он не свободен, выпавший, по выражению Вепря, из хода истории. Эта машина была неуязвима изнутри. Она была устойчива по отношению к любым малым возмущениям.

* * *

Улица была пуста. Вдоль тротуаров катили навстречу бронетранспортеры с гвардейцами, а далеко впереди, там, где был поворот к департаменту уже стояли поперек дороги машины и перебегали фигурки в чёрном. И вдруг в колонне бронетранспортеров объявились до тошноты знакомая ярко-оранжевая патрульная машина с длинной телескопической антенной.

— Массаракш… — пробормотал Максим. — Я совсем забыл про эти штуки!

— Ты многое забыл, — проворчал Странник. — Ты забыл про передвижные излучатели, ты забыл про Островную Империю, ты забыл про экономику… Тебе известно, что в стране инфляция?.. Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов?

Но мне кажется, что «Трудно быть богом» (1964) сейчас не менее актуально. На развёрнутую цитату про дона Рэбу мы с вами уже обращали внимание. Но лозунг момента, конечно, вот: Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные.

Дело, конечно, не в этих конкретных книжках. А в том, что когда мы читали их в молодости, они были актуальны в той степени, в которой отражали окружавшую нас советскую реальность. Ровно поэтому они стали актуальны снова.

Я прекрасно помню, что я ощущал, когда вокруг меня разваливался Советский Союз, который ещё за несколько лет до того казался всем (кроме Андрея Амальрика) совершенно незыблемым. Как можно было почти что увидеть ржавые шестерёнки истории, почти что услышать, как они проворачиваются — со скрипом — всё быстрее и быстрее.

С неменьшим охренением я наблюдаю — слава Богу, теперь уже со стороны — как машина времени дала задний ход, и страна, где я родился, стремительно несётся в прошлое, сметая всё на своём пути. Вот уже стали актуальными книги, написанные в шестидесятых — больше пятидесяти пяти лет назад! Я не знаю, сколько машина будет продолжать свой путь, пока в очередной раз не завязнет в непроходимом весеннем бездорожье. Но в запасе у нас есть книги ещё и сороковых годов. И тридцатых есть.