![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Открытие парусного сезона в Бостонской бухте и за её пределами по разным причинам задержалось: отчасти из-за плохой погоды, отчасти из-за ковида у нас дома.
Но напрошлых позапрошлых выходных мы всё-таки сходили, и не просто так, а с ночёвкой. Эта плавание произвело на меня сильное впечатление, и я до сих пор его мысленно переживаю.
Поход с ночёвкой был запланирован за какое-то время, и когда перед выходом я посмотрел на прогноз погоды, то был сильно озадачен: очень слабый ветер (5 узлов) в первый день, и очень сильный во второй (северо-восточный 15–20 узлов с порывами до 30, волны 3–5 футов). Это начинался знаменитый новоанглийский Nor’easter (нор-истер) — шторм с северо-восточным ветром. Обычно они случаются поздней оcенью, зимой или ранней весной и сопровождаются сильным дождём или снегом. А тут вот случился в мае (хоть обошлось и без дождя).
В общем, я был в некой растерянности: в первый день ветра так мало, что нидокуда не дойдёшь, а во второй день наоборот, столько ветра и волн, что как-то немного стрёмно. Я даже стал думать, не сократить ли нам наше плавание до одного дня, но мои комрады меня решительно отговорили от таких упаднических настроений.
И правильно сделали! Когда мы выдвинулись холодным и серым майским днём, ветер всё-таки был.
Обмыслив ещё раз прогноз, мы решили идти вдоль северного побережья. Это как раз на северо-восток, так что на следующий день ветер был бы нам в корму. Идти по ветру — самое неэффективное направление для современных парусных лодок, и обычно мы стараемся его всячески избегать. Но вот когда в прогнозе слишком много ветра, неэффективное направление становится чертовски привлекательным.
Пока мы выходили из Бостонской бухты, ветер то включался, то выключался, и вообще менял направление. Но наконец, когда мы вышли из бухты, он стабилизировался на восточном направлении, и не мешал нам держать тот курс, который мы хотели.
Мы решили пойти в Манчестер-на-море. Я вам рассказывал, как мы с Серёгой побывали там в прошлом октябре, но это был наш первый и единственный визит туда, так что Манчестерская бухта была совсем не такая заезженная, как, скажем, соседние Салем и Марблхед. Ну а Коби там и вовсе не был по морю, и мы решили, что ему будет особенно интересно. Кроме того, Маблхедская и Салемская бухты как раз открыты на северо-восток, так что ещё вопрос, насколько там было бы комфортно провести ночь, — а вот Манчестерская именно с этого направления очень хорошо защищена.
Пока мы выходили из бухты, мы встретили один за другим аж три танкера для СПГ (сжиженного природного газа), на вид пустых, шедших в сторону терминала СПГ в бостонском пригороде Эверетте — путь в него идёт через Бостонскую бухту и реку Мистик. (Кстати, оказывается, это самый старый терминал СПГ в США!)
Так вот, зрелище это было очень странным. Танкеры эти всегда приходят по одному и с газом: везут нам из Канады на всякий случай. В общем, мы решили, что у нас затевается какая-то газовая спецоперация, вызванная нынешней геополитической ситуацией.
(фото Коби)
Впрочем, неожиданная встреча с танкерами вскорости была полностью вытеснена у нас из головы другой, гораздо более неожиданной встречей.
Дорога в Салемский залив (откуда открывается вход в Манчестерскую бухту) у нас давно отработана: сначала визуально доходим по фарватеру до красно-белого бакена «NC», отмечающего вход в фарватер на Бостонскую бухту (ну, а для нас — выход из фарватера), потом 6 миль по компасу до красного бакена №4 и ещё три мили по компасу же до красно-зелёного бакена «FR». Это уже Салемский залив, и там вся навигация осуществляется визуально.
И вот идём мы по этому отработанному маршруту, находим глазами красный №4, доходим до него и проходим мимо, радуемся, что ветра всё ещё достаточно и направляемся в сторону Марблхеда.
И вдруг мы встречаем... китов, плывущих навстречу нам — тоже вдоль берега, но в противоположном направлении. Причём действительно нескольких, мы смогли идентифицировать как минимум трёх или четырёх.
Я впервые жизни видел китов настолько близко, что мог рассмотреть их невооружённым глазом. Мы как-то видели их по дороге из Провинстауна на уровне Плимута, но сильно далеко, разглядеть толком было невозможно. Поразительно было их встретить так близко к берегу (мы были где-то в двух милях от Марблхеда), я думал, что они держатся гораздо дальше.
Эти киты — те, которых мы видели — были представлены верхней частью голов. Глаза у них были под водой, а ноздри (которые на вид можно было принять за глаза) — где-то на уровне воды, то выше, то ниже.
Киты продвигались вперёд, не обращая на нас особого внимания. Мы разошлись с ними, но мы были не готовы вот так взять и расстаться с китами. Мы повернули и пошли вслед за последним китом. Он тоже повернул, и мы какое-то время кружили друг вокруг друга. Мы рассматривали его, а он нас. Кит — Серёга обозвал его то ли альфа-самцом, то ли патриархом семейства — через некоторое время решил, что мы опасности не представляем. Он отправился вслед за своими сородичами, но до этого успел пару раз показать нам свой хвост и как минимум один раз выдохнуть специальным китовым выдохом, когда воздух со свистом выходит из его ноздрей и, из-за разницы температур, немедленно превращается в пар.
Мы тоже решили, что к китам больше приставать неправильно, развернулись и пошли своей дорогой, но под большим впечатлением от встречи.
Впоследствии Серёга провёл исследование о том, с каким видом китов мы повстречались, и пришёл к выводу, что это почти наверняка были North Atlantic right whales (северо-атлантические южные киты). Этот вид внесён в Красную книгу и находится на грани исчезновения — всего известно лишь 336 китов этого вида.
Я практически уверен, что Серёга идентифицировал их правильно. Все признаки сходятся: и специфические белые наросты на голове, и форма хвоста, и то, что они, оказывается, любят плавать близко к берегу, и то, что скорость у них невысокая, вполне сравнимая с парусной лодкой (максимум 5 узлов). Википедия не может не обсудить подробно тот факт, что пенис южного кита может достигать 2.7 метров в длину, а яички — 525 кг (по другим данным — 900 кг) — в любом случае, самые большие яички у живых существ на земле.
Так что, как ни крути, а мы встретились с очень редкими, очень необычными животными.
Поскольку с китами мы встречаемся не каждый день, я просто обязан привести несколько фотографий.
Это в некотором смысле обзорная фотография Коби, потому что на ней хорошо виден один (как минимум!) кит на переднем плане и один на заднем.
(фото Коби)
Китовая голова с максимальным увеличением.
Здесь хорошо видны китовые ноздри. Обратите внимание, что они сзади головы! (Кит плывёт справа налево.)
(фото Коби)
Кит выставляет разные части тела.
Ещё одного кита (мы думаем) Коби углядел у самого побережья Марблхеда.
Коби фотографирует китов.
(фото Серёги)
Прощальная фотография. Киты уходят от нас к красному бакену №4, в сторону Бостона.
А это короткая видео-нарезка из того, что я успел снять.
Оказывается, кстати, что по закону мы не имели права находится ближе чем в 500 ярдов (460 м) от южных китов. Боюсь, что закон мы нарушили, хотя и по незнанию; надеюсь, что своим поведением мы повеселили этих китов и не нанесли им психологической травмы.
Под большим впечатлением от встречи с китами мы дошли до Салемского залива, прошли его насквозь, с Детским островом слева и островом Бейкера с его маяком справа и подошли ко входу в Манчестерскую бухту. Бухта эта маленькая, узкая и мелкая, места бросить якорь нет. Я решил провести ночь на причале, в том же месте, где мы с Серёгой были в прошлый раз — в самом конце бухты, наиболее тихом и защищённом от ветра. Мы убрали паруса, включили двигатель, и я уставился в карту и принялся считать бакены, чтобы не дай бог не отклониться от очень узкого фарватера и не сесть на мель.
(фото Коби)
Но всё прошло хорошо, на мель мы не сели и без приключений пришвартовались к причалу. Мы там были единственной лодкой (кроме лодок береговой охраны и начальника порта), что было неудивительно: всё-таки самое начало сезона, хорошо ещё, что они вообще были открыты. В прошлый раз, в октябре, мы тоже были здесь одни, на излёте сезона, на 32-футовой лодки марки Beneteau под названием «Osprey». А сейчас, в начале сезона — на её сестре «Алекс».
Причал находится в самом центре Манчестера-на-море, и мы сразу же пошли размять ноги: прошлись по городку и зашли на знаменитый Поющий пляж. Пляж так называется потому, что песок на нём якобы издаёт звуки. В прошлый раз нам с Серёгой не удалось этого добиться, и мы решили, что слухи о поющем пляже сильно преувеличены. А в этот раз разобрались что к чему: надо не просто ходить по песку, а приволакивать ноги. Желательно босиком, но и в обуви тоже работает. Тогда песок издаёт очень характерный скрип. В общем, причастились к тайне Поющего пляжа.
Вечер неизбежно закончился приготовленным Коби пиром на лодке и распиванием бутылочки рома «Пират».
Проснувшись на следующее утро, я посмотрел на прогноз и впал в некоторый ступор. И ветер, и волны прогнозировались ещё сильнее, чем раньше: 20–25 узлов с порывами до 35, волны 4–6 футов (1.2–1.8 метров). Причём, как услужливо напоминал сайт американской метеослужбы, «указанная в прогнозе высота волны соответствует средней высоте самой высокой трети волн. Индивидуальные волны могут быть более чем в два раза выше». То есть, выходит, под четыре метра. Над всем этим прогнозом жирными красными буквами красовался «Gale warning» — предупреждение о сильном ветре (следующим за ним идёт уже «Storm warning» — предупреждение о шторме).
Это, безусловно, выглядело хуже, чем я когда-либо ходил в своей жизни. Мне, конечно, встречались шквалы, но они быстро кончаются, а не продолжаются часами и днями, и самое главное, они не сопровождаются высокими волнами.
Ответственный капитан не должен выходить в море в условиях, превышающих его способности или возможности лодки. Я даже подумал, не остаться ли нам в бухте и не переждать ли нор-истер.
Увы, по прогнозу нор-истер продолжался ещё три дня, причём высота волн ото дня ко дню только вырастала (так всегда бывает, когда сильный ветер долго дует в одном и том же направлении). Так что входили, что особых вариантов у нас нет — и более того, выдвигаться надо побыстрее, пока волны ещё совсем не выросли.
При всём при этом у нас должно были две козырные карты: во-первых, ветер должен был быть более-менее сзади. Как я уже говорил, это самое неэффективное направление, с наименьшей силой, действующей на парус. Кроме того, волны тоже должны были приходить в основном сзади, что тоже гораздо более спокойная и комфортабельная ситуация, чем когда они разбиваются об нос.
Я выпил таблеток от укачивания, мы отвязались от причала и неспеша, на двигателе, принялись выходить из бухты. В какой-то момент я потянулся к ручке, чтобы увеличить скорость, и с интересом обнаружил, что мы всё ещё находились в нейтральной передаче. Лодка без парусов уверенно двигалась вперёд за счёт силы ветра!
Я мысленно отметил этот интересный факт, мы вышли из бухты и поставили парус — только один (грот) и с глубоким вторым рифом, то есть максимально уменьшив его площадь. И поставили даже такой маленький парус уже с большим трудом: ветер свистел со страшной силой. Волн ещё особо не было — мы были в защищённой части Салемского залива, но поверхность воды была вся какая-то взбаламученная.
И вот мы поставили парус, выключили двигатель и понеслись. Салемский залив отделяется от океана несколькими островами, так что пока мы шли по нему, волны были то больше, то меньше, но скоро мы из него выбрались и попали практически в открытый океан. Это была во многом точка невозврата: если в этот же момент не повернуть назад, то вернуться, против ветра и волн, было бы затруднительно.
Естественно, назад мы не повернули.
План наш в общем сработал: и ветер, и волны были сначала сзади-слева, потом и вообще сзади. Лодка под одним глубоко зарифленным парусом неслась как оглашенная: я думаю, что узлов 8 мы делали, если не больше. Море было покрыто белыми барашками; большие волны и порывы ветра часто сбивали нас с курса, не давали рулить и укладывали лодку на борт. Один раз мы накренились так круто, что в лодку даже перелилась вода за борт; как неисправимый лингвист-любитель, я немедленно вспомнил, что английское слово overwhelmed (поражённый, раздавленный, сокрушённый) буквально как раз и означает состояние, когда вода начинает переливаться через верхнюю кромку борта.
Судя по ветру и волнам, прогноз полностью оправдался. За всю дорогу мы не встретили и даже не видели ни одной другой лодки — ни парусной, ни моторной. Бурное море принадлежало нам одним! Я обратил внимание на интересный и редкий эффект: рябь на воде, обычно достаточно неподвижная, теперь очень быстро двигалась относительно поверхности волн, как бы обтекая их. Сказать, что было страшно, было бы преувеличением, но эпизод с зачерпыванием воды бортом произвёл на меня впечатление. Я начал мысленно отмечать, где мы находимся в каждый момент времени, чтобы можно было передать сигнал бедствия, если лодка вдруг пойдёт ко дну. А ещё, поскольку ветер был большую часть пути строго сзади, я всё опасался, что мы случайно пересечём ветер кормой (по-английски это называется jibe, а по-русски — поворот через фордевинд). В такой ситуации ветер мгновенно перебрасывает парус одного борта на другой, и при такой силе ветра это могло бы привести к каким нибудь неприятным последствиям, если бы произошло, как это бывает, ненамеренно и неожиданно. Но я доволен собой: удержал лодку, уберёг от опасных поворотов.
Мы сделали кучу фотографий китов, но с обратного пути ни одной фотографии не осталось. Все были заняты молчаливым общением с силами природы.
Тем не менее обратно мы дошли очень быстро и без приключений. В Бостонской бухте волны ожидаемо стали гораздо меньше, а вот ветер совершенно не утих. Поскольку мы вернулись довольно рано, у нас возникла бредовая мысль пришвартоваться на Очковом острове и пойти там погулять. Но когда мы подошли туда, я понял что с трудом вообще управляю лодкой и не могу себе даже представить причаливание в таких условиях, так что мы прошли мимо и отправились обратно, к нашему клубу.
В общем, поразительно удачное получилось путешествие. Я знаю, что буду ещё долго вспоминать его — и китов, и ветер с волнами — смаковать мысленно, поражаться, что всё это было со мной.
Помню ещё, что Коби потом уже обронил: «Я, — говорит, — несколько раз не мог понять, а не пора ли мне начинать бояться, — например, когда мы начали черпать воду, — но я смотрел на ваши лица, не видел в них не капли страха и сразу успокаивался». Что ж, я рад, что мне удалось сохранить правильное выражение лица.
...Как оказалось, клуб в тот день был вообще закрыт по случаю погоды. Когда мы вернулись, мы были единственной лодкой не на причале. Боб, работник клуба, помог нам причалить и поинтересовался, где мы провели ночь.
— В Манчестере, — ответили мы.
— Весьма глупая идея, — резюмировал Боб.
Но на
Поход с ночёвкой был запланирован за какое-то время, и когда перед выходом я посмотрел на прогноз погоды, то был сильно озадачен: очень слабый ветер (5 узлов) в первый день, и очень сильный во второй (северо-восточный 15–20 узлов с порывами до 30, волны 3–5 футов). Это начинался знаменитый новоанглийский Nor’easter (нор-истер) — шторм с северо-восточным ветром. Обычно они случаются поздней оcенью, зимой или ранней весной и сопровождаются сильным дождём или снегом. А тут вот случился в мае (хоть обошлось и без дождя).
В общем, я был в некой растерянности: в первый день ветра так мало, что нидокуда не дойдёшь, а во второй день наоборот, столько ветра и волн, что как-то немного стрёмно. Я даже стал думать, не сократить ли нам наше плавание до одного дня, но мои комрады меня решительно отговорили от таких упаднических настроений.
И правильно сделали! Когда мы выдвинулись холодным и серым майским днём, ветер всё-таки был.
Обмыслив ещё раз прогноз, мы решили идти вдоль северного побережья. Это как раз на северо-восток, так что на следующий день ветер был бы нам в корму. Идти по ветру — самое неэффективное направление для современных парусных лодок, и обычно мы стараемся его всячески избегать. Но вот когда в прогнозе слишком много ветра, неэффективное направление становится чертовски привлекательным.
Пока мы выходили из Бостонской бухты, ветер то включался, то выключался, и вообще менял направление. Но наконец, когда мы вышли из бухты, он стабилизировался на восточном направлении, и не мешал нам держать тот курс, который мы хотели.
Мы решили пойти в Манчестер-на-море. Я вам рассказывал, как мы с Серёгой побывали там в прошлом октябре, но это был наш первый и единственный визит туда, так что Манчестерская бухта была совсем не такая заезженная, как, скажем, соседние Салем и Марблхед. Ну а Коби там и вовсе не был по морю, и мы решили, что ему будет особенно интересно. Кроме того, Маблхедская и Салемская бухты как раз открыты на северо-восток, так что ещё вопрос, насколько там было бы комфортно провести ночь, — а вот Манчестерская именно с этого направления очень хорошо защищена.
Пока мы выходили из бухты, мы встретили один за другим аж три танкера для СПГ (сжиженного природного газа), на вид пустых, шедших в сторону терминала СПГ в бостонском пригороде Эверетте — путь в него идёт через Бостонскую бухту и реку Мистик. (Кстати, оказывается, это самый старый терминал СПГ в США!)
Так вот, зрелище это было очень странным. Танкеры эти всегда приходят по одному и с газом: везут нам из Канады на всякий случай. В общем, мы решили, что у нас затевается какая-то газовая спецоперация, вызванная нынешней геополитической ситуацией.
(фото Коби)
Впрочем, неожиданная встреча с танкерами вскорости была полностью вытеснена у нас из головы другой, гораздо более неожиданной встречей.
Дорога в Салемский залив (откуда открывается вход в Манчестерскую бухту) у нас давно отработана: сначала визуально доходим по фарватеру до красно-белого бакена «NC», отмечающего вход в фарватер на Бостонскую бухту (ну, а для нас — выход из фарватера), потом 6 миль по компасу до красного бакена №4 и ещё три мили по компасу же до красно-зелёного бакена «FR». Это уже Салемский залив, и там вся навигация осуществляется визуально.
И вот идём мы по этому отработанному маршруту, находим глазами красный №4, доходим до него и проходим мимо, радуемся, что ветра всё ещё достаточно и направляемся в сторону Марблхеда.
И вдруг мы встречаем... китов, плывущих навстречу нам — тоже вдоль берега, но в противоположном направлении. Причём действительно нескольких, мы смогли идентифицировать как минимум трёх или четырёх.
Я впервые жизни видел китов настолько близко, что мог рассмотреть их невооружённым глазом. Мы как-то видели их по дороге из Провинстауна на уровне Плимута, но сильно далеко, разглядеть толком было невозможно. Поразительно было их встретить так близко к берегу (мы были где-то в двух милях от Марблхеда), я думал, что они держатся гораздо дальше.
Эти киты — те, которых мы видели — были представлены верхней частью голов. Глаза у них были под водой, а ноздри (которые на вид можно было принять за глаза) — где-то на уровне воды, то выше, то ниже.
Киты продвигались вперёд, не обращая на нас особого внимания. Мы разошлись с ними, но мы были не готовы вот так взять и расстаться с китами. Мы повернули и пошли вслед за последним китом. Он тоже повернул, и мы какое-то время кружили друг вокруг друга. Мы рассматривали его, а он нас. Кит — Серёга обозвал его то ли альфа-самцом, то ли патриархом семейства — через некоторое время решил, что мы опасности не представляем. Он отправился вслед за своими сородичами, но до этого успел пару раз показать нам свой хвост и как минимум один раз выдохнуть специальным китовым выдохом, когда воздух со свистом выходит из его ноздрей и, из-за разницы температур, немедленно превращается в пар.
Мы тоже решили, что к китам больше приставать неправильно, развернулись и пошли своей дорогой, но под большим впечатлением от встречи.
Впоследствии Серёга провёл исследование о том, с каким видом китов мы повстречались, и пришёл к выводу, что это почти наверняка были North Atlantic right whales (северо-атлантические южные киты). Этот вид внесён в Красную книгу и находится на грани исчезновения — всего известно лишь 336 китов этого вида.
Я практически уверен, что Серёга идентифицировал их правильно. Все признаки сходятся: и специфические белые наросты на голове, и форма хвоста, и то, что они, оказывается, любят плавать близко к берегу, и то, что скорость у них невысокая, вполне сравнимая с парусной лодкой (максимум 5 узлов). Википедия не может не обсудить подробно тот факт, что пенис южного кита может достигать 2.7 метров в длину, а яички — 525 кг (по другим данным — 900 кг) — в любом случае, самые большие яички у живых существ на земле.
Так что, как ни крути, а мы встретились с очень редкими, очень необычными животными.
Поскольку с китами мы встречаемся не каждый день, я просто обязан привести несколько фотографий.
Это в некотором смысле обзорная фотография Коби, потому что на ней хорошо виден один (как минимум!) кит на переднем плане и один на заднем.
(фото Коби)
Китовая голова с максимальным увеличением.
Здесь хорошо видны китовые ноздри. Обратите внимание, что они сзади головы! (Кит плывёт справа налево.)
(фото Коби)
Кит выставляет разные части тела.
Ещё одного кита (мы думаем) Коби углядел у самого побережья Марблхеда.
Коби фотографирует китов.
(фото Серёги)
Прощальная фотография. Киты уходят от нас к красному бакену №4, в сторону Бостона.
А это короткая видео-нарезка из того, что я успел снять.
Оказывается, кстати, что по закону мы не имели права находится ближе чем в 500 ярдов (460 м) от южных китов. Боюсь, что закон мы нарушили, хотя и по незнанию; надеюсь, что своим поведением мы повеселили этих китов и не нанесли им психологической травмы.
Под большим впечатлением от встречи с китами мы дошли до Салемского залива, прошли его насквозь, с Детским островом слева и островом Бейкера с его маяком справа и подошли ко входу в Манчестерскую бухту. Бухта эта маленькая, узкая и мелкая, места бросить якорь нет. Я решил провести ночь на причале, в том же месте, где мы с Серёгой были в прошлый раз — в самом конце бухты, наиболее тихом и защищённом от ветра. Мы убрали паруса, включили двигатель, и я уставился в карту и принялся считать бакены, чтобы не дай бог не отклониться от очень узкого фарватера и не сесть на мель.
(фото Коби)
Но всё прошло хорошо, на мель мы не сели и без приключений пришвартовались к причалу. Мы там были единственной лодкой (кроме лодок береговой охраны и начальника порта), что было неудивительно: всё-таки самое начало сезона, хорошо ещё, что они вообще были открыты. В прошлый раз, в октябре, мы тоже были здесь одни, на излёте сезона, на 32-футовой лодки марки Beneteau под названием «Osprey». А сейчас, в начале сезона — на её сестре «Алекс».
Причал находится в самом центре Манчестера-на-море, и мы сразу же пошли размять ноги: прошлись по городку и зашли на знаменитый Поющий пляж. Пляж так называется потому, что песок на нём якобы издаёт звуки. В прошлый раз нам с Серёгой не удалось этого добиться, и мы решили, что слухи о поющем пляже сильно преувеличены. А в этот раз разобрались что к чему: надо не просто ходить по песку, а приволакивать ноги. Желательно босиком, но и в обуви тоже работает. Тогда песок издаёт очень характерный скрип. В общем, причастились к тайне Поющего пляжа.
Вечер неизбежно закончился приготовленным Коби пиром на лодке и распиванием бутылочки рома «Пират».
Проснувшись на следующее утро, я посмотрел на прогноз и впал в некоторый ступор. И ветер, и волны прогнозировались ещё сильнее, чем раньше: 20–25 узлов с порывами до 35, волны 4–6 футов (1.2–1.8 метров). Причём, как услужливо напоминал сайт американской метеослужбы, «указанная в прогнозе высота волны соответствует средней высоте самой высокой трети волн. Индивидуальные волны могут быть более чем в два раза выше». То есть, выходит, под четыре метра. Над всем этим прогнозом жирными красными буквами красовался «Gale warning» — предупреждение о сильном ветре (следующим за ним идёт уже «Storm warning» — предупреждение о шторме).
Это, безусловно, выглядело хуже, чем я когда-либо ходил в своей жизни. Мне, конечно, встречались шквалы, но они быстро кончаются, а не продолжаются часами и днями, и самое главное, они не сопровождаются высокими волнами.
Ответственный капитан не должен выходить в море в условиях, превышающих его способности или возможности лодки. Я даже подумал, не остаться ли нам в бухте и не переждать ли нор-истер.
Увы, по прогнозу нор-истер продолжался ещё три дня, причём высота волн ото дня ко дню только вырастала (так всегда бывает, когда сильный ветер долго дует в одном и том же направлении). Так что входили, что особых вариантов у нас нет — и более того, выдвигаться надо побыстрее, пока волны ещё совсем не выросли.
При всём при этом у нас должно были две козырные карты: во-первых, ветер должен был быть более-менее сзади. Как я уже говорил, это самое неэффективное направление, с наименьшей силой, действующей на парус. Кроме того, волны тоже должны были приходить в основном сзади, что тоже гораздо более спокойная и комфортабельная ситуация, чем когда они разбиваются об нос.
Я выпил таблеток от укачивания, мы отвязались от причала и неспеша, на двигателе, принялись выходить из бухты. В какой-то момент я потянулся к ручке, чтобы увеличить скорость, и с интересом обнаружил, что мы всё ещё находились в нейтральной передаче. Лодка без парусов уверенно двигалась вперёд за счёт силы ветра!
Я мысленно отметил этот интересный факт, мы вышли из бухты и поставили парус — только один (грот) и с глубоким вторым рифом, то есть максимально уменьшив его площадь. И поставили даже такой маленький парус уже с большим трудом: ветер свистел со страшной силой. Волн ещё особо не было — мы были в защищённой части Салемского залива, но поверхность воды была вся какая-то взбаламученная.
И вот мы поставили парус, выключили двигатель и понеслись. Салемский залив отделяется от океана несколькими островами, так что пока мы шли по нему, волны были то больше, то меньше, но скоро мы из него выбрались и попали практически в открытый океан. Это была во многом точка невозврата: если в этот же момент не повернуть назад, то вернуться, против ветра и волн, было бы затруднительно.
Естественно, назад мы не повернули.
План наш в общем сработал: и ветер, и волны были сначала сзади-слева, потом и вообще сзади. Лодка под одним глубоко зарифленным парусом неслась как оглашенная: я думаю, что узлов 8 мы делали, если не больше. Море было покрыто белыми барашками; большие волны и порывы ветра часто сбивали нас с курса, не давали рулить и укладывали лодку на борт. Один раз мы накренились так круто, что в лодку даже перелилась вода за борт; как неисправимый лингвист-любитель, я немедленно вспомнил, что английское слово overwhelmed (поражённый, раздавленный, сокрушённый) буквально как раз и означает состояние, когда вода начинает переливаться через верхнюю кромку борта.
Судя по ветру и волнам, прогноз полностью оправдался. За всю дорогу мы не встретили и даже не видели ни одной другой лодки — ни парусной, ни моторной. Бурное море принадлежало нам одним! Я обратил внимание на интересный и редкий эффект: рябь на воде, обычно достаточно неподвижная, теперь очень быстро двигалась относительно поверхности волн, как бы обтекая их. Сказать, что было страшно, было бы преувеличением, но эпизод с зачерпыванием воды бортом произвёл на меня впечатление. Я начал мысленно отмечать, где мы находимся в каждый момент времени, чтобы можно было передать сигнал бедствия, если лодка вдруг пойдёт ко дну. А ещё, поскольку ветер был большую часть пути строго сзади, я всё опасался, что мы случайно пересечём ветер кормой (по-английски это называется jibe, а по-русски — поворот через фордевинд). В такой ситуации ветер мгновенно перебрасывает парус одного борта на другой, и при такой силе ветра это могло бы привести к каким нибудь неприятным последствиям, если бы произошло, как это бывает, ненамеренно и неожиданно. Но я доволен собой: удержал лодку, уберёг от опасных поворотов.
Мы сделали кучу фотографий китов, но с обратного пути ни одной фотографии не осталось. Все были заняты молчаливым общением с силами природы.
Тем не менее обратно мы дошли очень быстро и без приключений. В Бостонской бухте волны ожидаемо стали гораздо меньше, а вот ветер совершенно не утих. Поскольку мы вернулись довольно рано, у нас возникла бредовая мысль пришвартоваться на Очковом острове и пойти там погулять. Но когда мы подошли туда, я понял что с трудом вообще управляю лодкой и не могу себе даже представить причаливание в таких условиях, так что мы прошли мимо и отправились обратно, к нашему клубу.
В общем, поразительно удачное получилось путешествие. Я знаю, что буду ещё долго вспоминать его — и китов, и ветер с волнами — смаковать мысленно, поражаться, что всё это было со мной.
Помню ещё, что Коби потом уже обронил: «Я, — говорит, — несколько раз не мог понять, а не пора ли мне начинать бояться, — например, когда мы начали черпать воду, — но я смотрел на ваши лица, не видел в них не капли страха и сразу успокаивался». Что ж, я рад, что мне удалось сохранить правильное выражение лица.
...Как оказалось, клуб в тот день был вообще закрыт по случаю погоды. Когда мы вернулись, мы были единственной лодкой не на причале. Боб, работник клуба, помог нам причалить и поинтересовался, где мы провели ночь.
— В Манчестере, — ответили мы.
— Весьма глупая идея, — резюмировал Боб.
Tags:
- manchester,
- photo,
- sail,
- sighting,
- whale
(no subject)
Date: 2022-05-24 15:17 (UTC)(no subject)
Date: 2022-05-26 00:59 (UTC)Очень понравился.
(no subject)
Date: 2022-05-26 03:19 (UTC)