![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Больше месяца назад я посмотрел на календарь и пришёл к нескольким неутешительным выводам.
Лето уже кончилось. Парусный сезон на излёте. Столько всего было задумано и не сделано. И только одни выходные свободны.
На те самые единственные свободные выходные, 10–11 октября, я ещё тогда и запланировал плавание с ночёвкой. Со мной вызвались идти Джеф и Слава. За несколько часов до выхода Джеф написал, что у него случилась беда на работе, и он вынужден отказаться. Мы со Славой остались вдвоём.
Планирование парусного похода, особенного многодневного — задача непростая. Надо учесть и как-то согласовать и мои желания, и погоду, и возможности лодки и команды, и отведённое время. Интересная головоломка получается, только у меня ещё недостаточно опыта, чтобы её уверенно решать. Тем более что некоторые её составляющие носят вероятностный характер. В первую очередь погода — как-то у нас даже на день вперёд её не всегда могут точно предсказать.
На те выходные прогноз был такой: сильный северо-западный ветер в субботу, умеренный юго-западный — в воскресенье. Посмотрев на это, я решил двигать из Бостона в сторону южного побережья, то есть на юго-восток. Тогда сильный ветер в субботу оказался бы сзади, что его ослабило бы, а более слабый ветер в воскресенье на обратном пути был бы перпендикулярно сбоку (галфвинд) — самое выгодное направление.
На южном берегу есть только два порта, куда мы могли бы реалистично попасть, и где можно провести ночь: Сичуит (20 миль от Бостона) и Плимут (40 миль). 40 миль казалось мне малореальным, особенно для обратного пути, поэтому я решил нацелиться на город с труднопроизносимым названием Сичуит (а может быть, и Считуит — я, признаться, до сих не уверен).
Суббота выдалась холодной и солнечной.
Ветры у нас в бухте всегда непостоянны. Мы снялись с муринга под парусом, и лодка (старые добрые «Весёлые сигареты») то летела как стрела, то еле плелась между островов, прячущих от неё ветер.
Весёлые сигареты — сленговый термин для сигарет с марихуаной. Я, когда беру в клубе эту лодку, всегда произношу одну и ту же шутку: у меня сегодня подходящее для весёлых сигарет настроение. На этот раз Марк, владелец клуба, откликнулся: что, говорит, вспомнил свои студенческие годы? Я ему поддакнул, не стал уж рассказывать, как на самом деле прошли мои студенческие годы.
Так или иначе, за пару часов мы добрались до окрестностей Бостонского маяка — выхода из бухты в открытый океан. Оттуда до цели было всего-то миль двенадцать, и я мысленно то потирал руки, как всё удачно складывается, то переживал, что прибудем слишком рано, то думал, что можно было бы и на Плимут замахнуться!
Навигация после выхода из Бостонской бухты и до входа в Сичуитскую очень проста (и слава Богу, а то я, как последний неудачник, ухитрился взять все инструменты для навигации, а вот карандаши забыл!): на глаз до зелёного буя «1HL», потом около пяти миль до зелёного буя «1DL» рядом с маяком Майнот, и оттуда ещё около пяти миль до красно-белого буя «SA», обозначающего вход в Сичуитскую бухту.
Глазами (или биноклем) можно увидеть небольшой объект типа буйка на расстоянии около трёх миль, потом он исчезает за горизонтом. Поэтому когда мы имеем пять миль до буйка, это обычно значит, что надо рулить по компасу. Но не в случае с зелёным буём «1DL» рядом с маяком Майнот!
Об этом маяке я обязательно напишу отдельно — он того заслуживает — но оду ему спою уже сейчас.
Маяки в Новой Англии — вешки, отмечающие освоенное пространство, нашу ойкумену. Маяки первыми появляются из-за горизонта. Маяки приносят надежду в сердца моряков. Ты не полностью потерян в бескрайних водных просторах, говорят они. Если тебе нужна помощь, мы поможем.
Большинство маяков стоит на берегу. Рядом — домик смотрителя, к нему ведёт дорога. Пока вместо смотрителей не поставили роботов, они жили там, ходили в магазин, принимали гостей.
Майнот не таков. Майнот вырастает прямо из воды. Не на острове стоит, как Бостонский маяк. Не на скалах, как Грейвс. Как перст судьбы, торчит он прямо из Атлантического океана, стоит непоколебимо в свой тридцатиметровый гранитный рост посреди волн. Если другие маяки и могут время от времени сливаться с береговым фоном, Майнот виден отовсюду. Увидевший его раз уже никогда не забудет.
Поэтому, хотя я конечно и сказал Славе (он был тогда за румпелем) «курс 135° по компасу», ещё громче я сказал «целься немного левее маяка». Парусной лодкой точно рулить в любом случае затруднительно, а румпелем — и подавно. Навигационные методы увлекаются номинальной точностью без учёта вносимой на каждом шаге погрешности. Практически говоря, пять, а то и десять градусов — это та точность, на которую мы можем рассчитывать, и если расстояния невелики, а в конце можно подкорректировать визуально, то это работает вполне удовлетворительно. Главное, конечно, осознавать, в каких случаях можно позволить себе такую погрешность, а в каких нет. Справа маяка — опасные подводные скалы, поэтому его и построили. Целься левее маяка.
Вот мы добрались до промежуточной цели, буя 1DL. Маяк вырастает из воды чёрным призраком на фоне контрового солнечного света. Бостонские небоскрёбы за кормой уже слабо различимы для глаза и являются в свой далёкой красе только биноклю или длинному зуму фотоаппарата. И тогда происходит самоё печальное, что только и может произойти в парусном путешествии: берёт и исчезает ветер. Вопреки всем прогнозам. Его нет — как будто и не было никогда, лодка не движется, её просто качает туда-сюда на волнах.
Отнять у яхты ветер — это как растопить лыжнику снег. Оторвать бегуну ноги. Что есть сил врезать поддых певцу. Вот он стоит, вроде жив, глотает ртом воздух — но песни уже не будет.
Поэтому все предыдущие мысли я из головы выбросил — в особенности про Плимут — и стал думать новые.
Тут-то на меня и напала вторая самая страшная беда, какая может приключиться во время парусного путешествия: меня начало укачивать. Утренний сильный ветер поднял заметные волны, где-то в метр размером, я бы сказал. Когда лодка движется, мне никакие волны не страшны. Но вот когда она не движется и просто болтается на месте — тогда бывает, что и начинает подкатывать комок к горлу.
Мы подождали ещё полчаса и выяснили, что ситуация не меняется: ветра нет, лодка не движется, меня всё больше укачивает. Тут-то и пришлось принять постыдное решение: включить двигатель. Каждый раз, когда я включаю на парусной лодке двигатель, у меня внутри что-то умирает. Неправильно это. Противоестественно. К тому же в такой прекрасный день, когда мы даже с якоря снялись под парусом!
Ну, что было, то было. Включили двигатель, двинулись к красно-белому бую «SA» (единственный отрезок пути, который пришлось-таки пройти по компасу), и тошнота сама собой отступила.
В Сичуите я никогда раньше не был, ни на яхте, ни никак иначе. Вход в незнакомую бухту — всегда лакомое для меня приключение. Сичуитская бухта маленькая, но хорошо защищённая, и попадают туда по узкому фарватеру между двумя волнорезами, размеченному зелёными и красными буйками. Так что в чём-то и хорошо, что мы вошли туда под двигателем, с уже спущенными парусами.
Места вставать на якорь в этой бухте нет, всё забито мурингами. Так что сразу за волнорезами мы связались по радио с милой девушкой, которая встретила нас на моторке и проводила к свободному мурингу.
Кстати, должен отметить, что муринг в Сичуите оказался очень хорош: с поплавком, специальной палочкой, к поплавку прикреплённой (так что его можно было достать рукой, без багра) и с двумя петлями. Просто накидываешь их на крепления-утки на носу, и всё! Пришвартовался. Путешествие на сегодня окончено.
Мы надули шлюпку-тузик и погребли к берегу, исследовать Сичуит.
Название Сичуит происходит от индейского слова сатуит — холодный ручей. Рядом с мостом через устье этого ручья мы и встали на ночь. Говорят, что температурой он не отличается от всех остальных ручьёв в окрестности.
Первые поселенцы появились здесь в 1627 году — отпочковались от Плимутской колонии. Городишко был основан в 1636 году, основным занятием было рыболовство. (Бухта слишком мелка для больших кораблей.) Город вырос всерьёз только после появления автомобиля, и наверное так и стал бы скучными пригородом, если бы ни океан, ни бухта.
Судя по путеводителю, в Сичуите есть две достопримечательности: самая красивая в мире водонапорная башня и старый маяк. До башни мы не добрались, но её крышу неплохо видно с океана. А вот с маяком связана интересная история, вроде бы правдивая, происшедшая во время англо-американской войны 1812 года.
Смотрителя маяка с семьёй не было на месте, дома оставались две его дочки, двадцатиоднолетняя Ребекка и пятнадцатилетняя Абигаль. Они увидели, что рядом с городом встал на рейде британский военный корабль «La Hogue», от которого в сторону бухты выдвинулись две шлюпки с солдатами. Девушки хорошо помнили предыдущий английский рейд, не принёсший городу ничего хорошего. Они нашли дудку и барабан и, спрятавшись за маяком, стали громко играть военные марши. Англичане, решив, что это сигнал к сбору городской милиции, ретировались обратно на корабль и покинули город. По-моему, эта история — о великой силе искусства.
В двадцатом веке Береговая охрана перестала использовать маяк: вместо него поставили красный фонарь на конце волнореза. Городские власти маяк выкупили, отремонтировали и теперь он светит снова. Неофициально, хоть на навигационной карте и обозначен.
Мы прогулялись по набережной, посмотрели на заполненную лодками бухту, дошли до маяка по каменистому берегу и уже на закате пошли обратно. Удивительный был закат, не яркий и кричащий (когда хочется хватать фотоаппарат и немедленно постить фотографии в интернете), а спокойный и неторопливый, заливающий всё вокруг насыщенным розовым светом. Умиротворяющий.
По традиции, поужинали свежепойманной рыбой в ресторане с видом на воду. И, вернувшись на лодку, долго ещё сидели на палубе, пили принесённый Славой крымский коньяк (из старых запасов, ещё до несчастья), смотрели на звёзды и говорили о жизни и о море. Ночь прошла абсолютно спокойно, как будто дома в кровати спал — движения совершенно не было заметно. Только вот уши замёрзли, пришлось спать в шапке.
На следующее утро пора было возвращаться домой. Мы, как многоопытные моряки, не включая двигателя, под парусом снялись с муринга и не спеша пошли из бухты. Причём на парусах я поставил первый риф, именно чтобы идти не спеша.
Только мы выбрались из бухты в океан, и ветер сразу же включился в полную мощь! Замечательный сильный ветер, вопреки всем прогнозам, так что риф оказался очень кстати.
Навигация назад ещё проще: сначала по маяку Майнот, а потом уже по Бостонскому маяку. Лодка кренилась, летела, разрезала носом воду, которая брызгами рассыпалась по носу и по стакселю (переднему парусу), иногда долетая и до нас. Вчерашние разочарования со штилем и с двигателем прочно остались в прошлом. Эх, всегда бы так! Ведь до куда угодно можно дойти при таком ветре!
Но это мне уже серьёзно надо менять место жительства…
В какой-то момент на некотором отдалении от нас прошёл скоростной паром на Мыс трески. Сколько раз я был у него на борту! А теперь смотрел сбоку. Так гораздо лучше. «Красиво идёт, — сказал Слава. — Сфотографируй». Я поднял фотоаппарат и сфотографировал.
Уже дома оказалась, что мои любимые жена и дочка на этом самом пароме ехали на Мыс трески за грибами. (Вот такое у них хобби — ездить на пароме за грибами.) И что они заметили в океане наш одинокий парус, и поняли, что это мы! Спасибо Славе, что сказал сфотографировать паром. Теперь есть иллюстрация к этой маленькой истории о нашей семейной когерентности.
До Бостонского маяка долетели за два часа. Возвращаться ещё совсем не хотелось, и я решил обойти бухту, показать всю её Славе (во всей своей славе). Так что двинулись к маяку Грейвса. Оттуда, правда, добраться домой оказалось не так-то просто. Ветер дул прямо спереди, так что пришлось проторчать там, наворачивая галсы туда-сюда. А потом он ещё и усилился, покрыл всё море белыми барашками, так что мы сочли за лучшее лечь в дрейф и поставить второй риф. А потом ослаб обратно, и мы опять легли в дрейф и скинули второй риф. Я думал и первый снять, но благоразумие восторжествовало.
Вот, собственно, и вся история. После серии галсов мы обогнули Олений остров и уже практически по прямой добрались обратно домой.
Хоть в результате не так уж и далеко сходили, я испытал чувство глубокого удовлетворения. В самом деле: спланировали путешествие. Побывали на юге (раньше туда никогда самостоятельно не ходил). Навигация по маякам и по компасу. Первый раз оказался в Сичуите. Вход в незнакомую бухту. Пешком заисследовали город. Переночевали на лодке. Прекрасная погода на второй день. Второй риф, по-моему, всего второй раз в этом сезоне понадобился. Ну и вообще, и залегание в дрейф отработали, и добавление-снятие рифов (взятие и отдачу рифов, говоря по-русски).
Неплохо для двух дней! Превосходно для конца сезона. Спасибо Славе, надеюсь, ему тоже понравилось.
В следующем сезоне надо будет уже наконец добраться до Мыса трески.
Какой рассказ без картинок?! Вот вам картинки. Начнём с нашего примерного маршрута. Здесь хорошо видно, что северо-западный (или даже северный) ветер в субботу был нам сзади, а юго-западный в воскресенье — галфвиндом, сбоку.
Неопознанный зверь у выхода из бухты. Не знаете, кто это? Дельфин? Акула?
Маяк Майнот вырастает из воды как перст (и увидевший его никогда не забудет!).
Бостон с максимальным зумом...
...и, с той же точки, без зума, как человеческим глазом:
Наш дом этой ночью («Весёлые сигареты»).
Вид с причала для шлюпок.
Вид с берега (с большим увеличением).
Сам берег.
По традиции, картина маслом: Томас Доти (1793–1856). Сичуитский пляж. 1837
Старый Сичуитский маяк.
Яхта входит в Сичуитскую бухту, мимо волнорезов.
Бухта на закате.
Хороший, качественный муринг. Я одобряю.
Из-за деревьев торчит самая красивая водонапорная башня в мире.
Скоростной паром везёт моих девушек за грибами.
Дочка сидит на верхней палубе парома с лукошком для грибов (фотография сделана через несколько минут после предыдущей):
На этих двух фотографиях Славе удалось немного передать динамику нашего воскресного плавания. Вид от мачты: назад к корме и вперёд к носу.
Вот мы и дома.
Лето уже кончилось. Парусный сезон на излёте. Столько всего было задумано и не сделано. И только одни выходные свободны.
На те самые единственные свободные выходные, 10–11 октября, я ещё тогда и запланировал плавание с ночёвкой. Со мной вызвались идти Джеф и Слава. За несколько часов до выхода Джеф написал, что у него случилась беда на работе, и он вынужден отказаться. Мы со Славой остались вдвоём.
Планирование парусного похода, особенного многодневного — задача непростая. Надо учесть и как-то согласовать и мои желания, и погоду, и возможности лодки и команды, и отведённое время. Интересная головоломка получается, только у меня ещё недостаточно опыта, чтобы её уверенно решать. Тем более что некоторые её составляющие носят вероятностный характер. В первую очередь погода — как-то у нас даже на день вперёд её не всегда могут точно предсказать.
На те выходные прогноз был такой: сильный северо-западный ветер в субботу, умеренный юго-западный — в воскресенье. Посмотрев на это, я решил двигать из Бостона в сторону южного побережья, то есть на юго-восток. Тогда сильный ветер в субботу оказался бы сзади, что его ослабило бы, а более слабый ветер в воскресенье на обратном пути был бы перпендикулярно сбоку (галфвинд) — самое выгодное направление.
На южном берегу есть только два порта, куда мы могли бы реалистично попасть, и где можно провести ночь: Сичуит (20 миль от Бостона) и Плимут (40 миль). 40 миль казалось мне малореальным, особенно для обратного пути, поэтому я решил нацелиться на город с труднопроизносимым названием Сичуит (а может быть, и Считуит — я, признаться, до сих не уверен).
Суббота выдалась холодной и солнечной.
Ветры у нас в бухте всегда непостоянны. Мы снялись с муринга под парусом, и лодка (старые добрые «Весёлые сигареты») то летела как стрела, то еле плелась между островов, прячущих от неё ветер.
Весёлые сигареты — сленговый термин для сигарет с марихуаной. Я, когда беру в клубе эту лодку, всегда произношу одну и ту же шутку: у меня сегодня подходящее для весёлых сигарет настроение. На этот раз Марк, владелец клуба, откликнулся: что, говорит, вспомнил свои студенческие годы? Я ему поддакнул, не стал уж рассказывать, как на самом деле прошли мои студенческие годы.
Так или иначе, за пару часов мы добрались до окрестностей Бостонского маяка — выхода из бухты в открытый океан. Оттуда до цели было всего-то миль двенадцать, и я мысленно то потирал руки, как всё удачно складывается, то переживал, что прибудем слишком рано, то думал, что можно было бы и на Плимут замахнуться!
Навигация после выхода из Бостонской бухты и до входа в Сичуитскую очень проста (и слава Богу, а то я, как последний неудачник, ухитрился взять все инструменты для навигации, а вот карандаши забыл!): на глаз до зелёного буя «1HL», потом около пяти миль до зелёного буя «1DL» рядом с маяком Майнот, и оттуда ещё около пяти миль до красно-белого буя «SA», обозначающего вход в Сичуитскую бухту.
Глазами (или биноклем) можно увидеть небольшой объект типа буйка на расстоянии около трёх миль, потом он исчезает за горизонтом. Поэтому когда мы имеем пять миль до буйка, это обычно значит, что надо рулить по компасу. Но не в случае с зелёным буём «1DL» рядом с маяком Майнот!
Об этом маяке я обязательно напишу отдельно — он того заслуживает — но оду ему спою уже сейчас.
Маяки в Новой Англии — вешки, отмечающие освоенное пространство, нашу ойкумену. Маяки первыми появляются из-за горизонта. Маяки приносят надежду в сердца моряков. Ты не полностью потерян в бескрайних водных просторах, говорят они. Если тебе нужна помощь, мы поможем.
Большинство маяков стоит на берегу. Рядом — домик смотрителя, к нему ведёт дорога. Пока вместо смотрителей не поставили роботов, они жили там, ходили в магазин, принимали гостей.
Майнот не таков. Майнот вырастает прямо из воды. Не на острове стоит, как Бостонский маяк. Не на скалах, как Грейвс. Как перст судьбы, торчит он прямо из Атлантического океана, стоит непоколебимо в свой тридцатиметровый гранитный рост посреди волн. Если другие маяки и могут время от времени сливаться с береговым фоном, Майнот виден отовсюду. Увидевший его раз уже никогда не забудет.
Поэтому, хотя я конечно и сказал Славе (он был тогда за румпелем) «курс 135° по компасу», ещё громче я сказал «целься немного левее маяка». Парусной лодкой точно рулить в любом случае затруднительно, а румпелем — и подавно. Навигационные методы увлекаются номинальной точностью без учёта вносимой на каждом шаге погрешности. Практически говоря, пять, а то и десять градусов — это та точность, на которую мы можем рассчитывать, и если расстояния невелики, а в конце можно подкорректировать визуально, то это работает вполне удовлетворительно. Главное, конечно, осознавать, в каких случаях можно позволить себе такую погрешность, а в каких нет. Справа маяка — опасные подводные скалы, поэтому его и построили. Целься левее маяка.
Вот мы добрались до промежуточной цели, буя 1DL. Маяк вырастает из воды чёрным призраком на фоне контрового солнечного света. Бостонские небоскрёбы за кормой уже слабо различимы для глаза и являются в свой далёкой красе только биноклю или длинному зуму фотоаппарата. И тогда происходит самоё печальное, что только и может произойти в парусном путешествии: берёт и исчезает ветер. Вопреки всем прогнозам. Его нет — как будто и не было никогда, лодка не движется, её просто качает туда-сюда на волнах.
Отнять у яхты ветер — это как растопить лыжнику снег. Оторвать бегуну ноги. Что есть сил врезать поддых певцу. Вот он стоит, вроде жив, глотает ртом воздух — но песни уже не будет.
Поэтому все предыдущие мысли я из головы выбросил — в особенности про Плимут — и стал думать новые.
Тут-то на меня и напала вторая самая страшная беда, какая может приключиться во время парусного путешествия: меня начало укачивать. Утренний сильный ветер поднял заметные волны, где-то в метр размером, я бы сказал. Когда лодка движется, мне никакие волны не страшны. Но вот когда она не движется и просто болтается на месте — тогда бывает, что и начинает подкатывать комок к горлу.
Мы подождали ещё полчаса и выяснили, что ситуация не меняется: ветра нет, лодка не движется, меня всё больше укачивает. Тут-то и пришлось принять постыдное решение: включить двигатель. Каждый раз, когда я включаю на парусной лодке двигатель, у меня внутри что-то умирает. Неправильно это. Противоестественно. К тому же в такой прекрасный день, когда мы даже с якоря снялись под парусом!
Ну, что было, то было. Включили двигатель, двинулись к красно-белому бую «SA» (единственный отрезок пути, который пришлось-таки пройти по компасу), и тошнота сама собой отступила.
В Сичуите я никогда раньше не был, ни на яхте, ни никак иначе. Вход в незнакомую бухту — всегда лакомое для меня приключение. Сичуитская бухта маленькая, но хорошо защищённая, и попадают туда по узкому фарватеру между двумя волнорезами, размеченному зелёными и красными буйками. Так что в чём-то и хорошо, что мы вошли туда под двигателем, с уже спущенными парусами.
Места вставать на якорь в этой бухте нет, всё забито мурингами. Так что сразу за волнорезами мы связались по радио с милой девушкой, которая встретила нас на моторке и проводила к свободному мурингу.
Кстати, должен отметить, что муринг в Сичуите оказался очень хорош: с поплавком, специальной палочкой, к поплавку прикреплённой (так что его можно было достать рукой, без багра) и с двумя петлями. Просто накидываешь их на крепления-утки на носу, и всё! Пришвартовался. Путешествие на сегодня окончено.
Мы надули шлюпку-тузик и погребли к берегу, исследовать Сичуит.
Название Сичуит происходит от индейского слова сатуит — холодный ручей. Рядом с мостом через устье этого ручья мы и встали на ночь. Говорят, что температурой он не отличается от всех остальных ручьёв в окрестности.
Первые поселенцы появились здесь в 1627 году — отпочковались от Плимутской колонии. Городишко был основан в 1636 году, основным занятием было рыболовство. (Бухта слишком мелка для больших кораблей.) Город вырос всерьёз только после появления автомобиля, и наверное так и стал бы скучными пригородом, если бы ни океан, ни бухта.
Судя по путеводителю, в Сичуите есть две достопримечательности: самая красивая в мире водонапорная башня и старый маяк. До башни мы не добрались, но её крышу неплохо видно с океана. А вот с маяком связана интересная история, вроде бы правдивая, происшедшая во время англо-американской войны 1812 года.
Смотрителя маяка с семьёй не было на месте, дома оставались две его дочки, двадцатиоднолетняя Ребекка и пятнадцатилетняя Абигаль. Они увидели, что рядом с городом встал на рейде британский военный корабль «La Hogue», от которого в сторону бухты выдвинулись две шлюпки с солдатами. Девушки хорошо помнили предыдущий английский рейд, не принёсший городу ничего хорошего. Они нашли дудку и барабан и, спрятавшись за маяком, стали громко играть военные марши. Англичане, решив, что это сигнал к сбору городской милиции, ретировались обратно на корабль и покинули город. По-моему, эта история — о великой силе искусства.
Британский военный корабль «La Hogue»
В двадцатом веке Береговая охрана перестала использовать маяк: вместо него поставили красный фонарь на конце волнореза. Городские власти маяк выкупили, отремонтировали и теперь он светит снова. Неофициально, хоть на навигационной карте и обозначен.
Мы прогулялись по набережной, посмотрели на заполненную лодками бухту, дошли до маяка по каменистому берегу и уже на закате пошли обратно. Удивительный был закат, не яркий и кричащий (когда хочется хватать фотоаппарат и немедленно постить фотографии в интернете), а спокойный и неторопливый, заливающий всё вокруг насыщенным розовым светом. Умиротворяющий.
По традиции, поужинали свежепойманной рыбой в ресторане с видом на воду. И, вернувшись на лодку, долго ещё сидели на палубе, пили принесённый Славой крымский коньяк (из старых запасов, ещё до несчастья), смотрели на звёзды и говорили о жизни и о море. Ночь прошла абсолютно спокойно, как будто дома в кровати спал — движения совершенно не было заметно. Только вот уши замёрзли, пришлось спать в шапке.
На следующее утро пора было возвращаться домой. Мы, как многоопытные моряки, не включая двигателя, под парусом снялись с муринга и не спеша пошли из бухты. Причём на парусах я поставил первый риф, именно чтобы идти не спеша.
Только мы выбрались из бухты в океан, и ветер сразу же включился в полную мощь! Замечательный сильный ветер, вопреки всем прогнозам, так что риф оказался очень кстати.
Навигация назад ещё проще: сначала по маяку Майнот, а потом уже по Бостонскому маяку. Лодка кренилась, летела, разрезала носом воду, которая брызгами рассыпалась по носу и по стакселю (переднему парусу), иногда долетая и до нас. Вчерашние разочарования со штилем и с двигателем прочно остались в прошлом. Эх, всегда бы так! Ведь до куда угодно можно дойти при таком ветре!
Но это мне уже серьёзно надо менять место жительства…
В какой-то момент на некотором отдалении от нас прошёл скоростной паром на Мыс трески. Сколько раз я был у него на борту! А теперь смотрел сбоку. Так гораздо лучше. «Красиво идёт, — сказал Слава. — Сфотографируй». Я поднял фотоаппарат и сфотографировал.
Уже дома оказалась, что мои любимые жена и дочка на этом самом пароме ехали на Мыс трески за грибами. (Вот такое у них хобби — ездить на пароме за грибами.) И что они заметили в океане наш одинокий парус, и поняли, что это мы! Спасибо Славе, что сказал сфотографировать паром. Теперь есть иллюстрация к этой маленькой истории о нашей семейной когерентности.
До Бостонского маяка долетели за два часа. Возвращаться ещё совсем не хотелось, и я решил обойти бухту, показать всю её Славе (во всей своей славе). Так что двинулись к маяку Грейвса. Оттуда, правда, добраться домой оказалось не так-то просто. Ветер дул прямо спереди, так что пришлось проторчать там, наворачивая галсы туда-сюда. А потом он ещё и усилился, покрыл всё море белыми барашками, так что мы сочли за лучшее лечь в дрейф и поставить второй риф. А потом ослаб обратно, и мы опять легли в дрейф и скинули второй риф. Я думал и первый снять, но благоразумие восторжествовало.
Вот, собственно, и вся история. После серии галсов мы обогнули Олений остров и уже практически по прямой добрались обратно домой.
Хоть в результате не так уж и далеко сходили, я испытал чувство глубокого удовлетворения. В самом деле: спланировали путешествие. Побывали на юге (раньше туда никогда самостоятельно не ходил). Навигация по маякам и по компасу. Первый раз оказался в Сичуите. Вход в незнакомую бухту. Пешком заисследовали город. Переночевали на лодке. Прекрасная погода на второй день. Второй риф, по-моему, всего второй раз в этом сезоне понадобился. Ну и вообще, и залегание в дрейф отработали, и добавление-снятие рифов (взятие и отдачу рифов, говоря по-русски).
Неплохо для двух дней! Превосходно для конца сезона. Спасибо Славе, надеюсь, ему тоже понравилось.
В следующем сезоне надо будет уже наконец добраться до Мыса трески.
* * *
Какой рассказ без картинок?! Вот вам картинки. Начнём с нашего примерного маршрута. Здесь хорошо видно, что северо-западный (или даже северный) ветер в субботу был нам сзади, а юго-западный в воскресенье — галфвиндом, сбоку.
Неопознанный зверь у выхода из бухты. Не знаете, кто это? Дельфин? Акула?
Маяк Майнот вырастает из воды как перст (и увидевший его никогда не забудет!).
Бостон с максимальным зумом...
...и, с той же точки, без зума, как человеческим глазом:
Наш дом этой ночью («Весёлые сигареты»).
Вид с причала для шлюпок.
Вид с берега (с большим увеличением).
Сам берег.
По традиции, картина маслом: Томас Доти (1793–1856). Сичуитский пляж. 1837
Старый Сичуитский маяк.
Яхта входит в Сичуитскую бухту, мимо волнорезов.
Бухта на закате.
Хороший, качественный муринг. Я одобряю.
Из-за деревьев торчит самая красивая водонапорная башня в мире.
Скоростной паром везёт моих девушек за грибами.
Дочка сидит на верхней палубе парома с лукошком для грибов (фотография сделана через несколько минут после предыдущей):
На этих двух фотографиях Славе удалось немного передать динамику нашего воскресного плавания. Вид от мачты: назад к корме и вперёд к носу.
Вот мы и дома.
Tags:
- lighthouse,
- photo,
- sail,
- trip
(no subject)
Date: 2015-10-16 13:02 (UTC)(no subject)
Date: 2015-10-16 17:13 (UTC)