![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Мореходный сезон закончился.
А вот жалко. Никак не могу остановиться.
И поэтому, когда выбрался свободный денёк, я сел на велосипед и поехал на Олений остров. Теперь-то он не остров — потому туда и можно проехать на велосипеде, а раньше был островом. Узкий пролив между ним и городом Уинтропом на севере с годами и столетиями становился всё мельче и мельче, и наконец ураган 1938 года намёл песчаную косу, соединившую остров с материком, на которой, не мешкая, построили дорогу.
(Ураган, замечу в скобках, был неслабый: в Массачусетсе была зарегистрирована волна в 50 футов высотой и скорость ветра 186 миль/час (299 км/ч) — самый сильный ураганный порыв ветра на суше в США за всю историю наблюдений.)
На этой немецкой карте Бостонской бухты 1888 года, взятой из Википедии, хорошо видно Олений остров когда он ещё был островом (Deer Island на востоке).
.jpg)
Дул сильный встречный ветер. Море покрылось белыми барашками. Моё утлое двухколёсное судёнышко шло в крутой бейдевинд, сильно кренилось, но свои 13 узлов делало. Через пару часов я уже был на косе, намытой великим ураганом, у въезда на Олений остров.
Эта цитата 1934 года объясняет название острова. Обратите внимание на милое старомодное правописание.
История острова полна эпизодов, типичных для бостонских островов. Как вы скорее увидите, история эта особо уже нерелевантна, так что перечислю вкратце: карантинная станция (впоследствии переехавшая на о. Рейнсфорда), больница, исправительное учреждение, ставшее тюрьмой.
Женская тюрьма на Оленьем острове. Недатированнная фотография XX века из Библиотеки Конгресса («после 1933 г.»)
Но до всего этого произошла история, которая имеет отголоски до сих пор. В далёком 1675 году массачусетские индейцы (многие, но не все) подняли восстание против английских колонизаторов. Это восстание вошло в историю под названием «Война Короля Филипа» — королём Филипом английские поселенцы прозывали индейского вождя-предводителя. Поселенцы в результате победили, утопив индейцев в крови и продав в рабство в Вест-Индию многих из оставшихся, — но и сами понесли чудовищные потери. В общем, типичный пример мирного сосуществования двух народов на одной территории.
Посередине всего этого кровопролития произошёл такой эпизод. В Новой Англии уже давно к тому времени существовали индейцы, принявшие христианство и лояльно относящиеся к поселенцам. Они назывались «молящимися индейцами». После начала войны правительство Массачусетской колонии решило, что все эти молящиеся индейцы — люди неблагонадёжные, мало ли что могут выкинуть, и собрало большую их часть в концентрационный лагерь на Оленьем острове, тогда ещё вполне себе острове. Пятьсот-тысячу человек, в основном женщин и детей, говорит нам история.
Собрать-то собрали, а вот накормить, одеть или там обогреть как-то не удосужились. За зиму 1675–1676 году не менее половины заключённых умерло от голода и холода. После окончания войны оставшихся в живых молящихся индейцев с острова отпустили. Хотя некоторых всё-таки продали в рабство — так, без каких бы то ни было на то причин, по-христиански, просто чтобы им жизнь мёдом не казалась. Хотя уверен, что и прибыль от продажи была в хозяйстве не лишней.
Этот случай тоже преподаёт нам какой-то исторический урок. Например, насколько практически помогает поступиться принципами и принять религию оккупантов.
Потомки английских переселенцев, современные американцы, и думать давно забыли об этом маленьком эпизоде давней войны. А вот потомки индейцев, современные индейцы, — помнят.
Теперь мы переносимся в 1980-е годы.
Бостонская бухта в семидесятых-восьмидесятых годах была не то что грязной — смердящей. Моя боевая подруга Лиза, которая как раз тогда начала ходить под парусом, рассказывает, что вода в бухте была тогда бурого цвета, и что просто опустив руку в воду (например, пытаясь поймать что-то), можно было подцепить самые интересные болезни. Показательный факт: тогда в бухте было законодательно запрещено ловить омаров, настолько они были контаминированы.
И вот в 1984 году федеральный суд обязал штат Массачусетс очистить бухту. Так иногда бывает в Америке, что суды вынуждают власти вести себя прилично. Злобные консерваторы называют это «юридическим активизмом». Не вдаваясь в политические или юридические дискуссии, скажу только, что в данном конкретном случае жители Бостона должны поставить судье Полу Гаррити памятник при жизни.
Суд пришёл к выводу, что выливать нечистоты в бухту — незаконно. Власти Массачусетса выполнили решение суда. На Оленьем острове в 1985–2000 годах был построен гигантский современный завод по переработке и очистке канализационных вод. Там они очищаются до состояния, близкого к питьевой воде, а потом по подводному туннелю выливаются в океан в десяти милях от берега. По окончании строительства неочищенные сточные воды не попадают в бухту ни при каких обстоятельствах.
Завод на Оленьем острове — второй самый большой завод по очистке сточных вод в США. Туннель — один из самых длинных туннелей в мире.
Но гораздо важнее, что Бостонская бухта стала такой, какой мы её знаем и любим — одной из самых чистых в Америке, с прекрасной изумрудной водой, где можно и нужно и купаться, и ходить под парусом. Спасибо, судья Гаррити!
Судья Пол Дж. Гаррити (1938–2004), единолично очистивший Бостонскую бухту и повысивший качество жизни миллионов людей
Строительство завода полностью преобразило остров. Все существующие постройки, включая тюрьму, были снесены (заключённых перевели в тюрьмы на материк). Холм на острове перенесли к перешейку, чтобы закрыть завод от города Уинтропа. На холме проложили прогулочные дорожки. Там, где был холм, всё выравняли и построили этот самый очистительный завод. Оленей больше на острове нет. Как, впрочем, и волков в Уинтропе.
Индейцы считают этот остров святым, потому многие из них там погибли. От концлагеря там, естественно, уже много веков не было никаких следов, но теперь изменилась и сама топография. Они пытались протестовать, но безуспешно. Прогресс не остановить. Теперь некоторые из них бродят по острову и говорят, что слышат голоса предков. Посетители острова (занимающиеся бегом и выгулом собак) и работники канализационного завода эти рассказы не подтверждают, голосов не слышат. Политическое влияние индейцев равно примерно нулю, но они поднимают достаточно шума, чтобы их замечали и время от времени шли на встречу по каким-то ничего не значащим мелочам. Например, есть планы о возведении на острове памятника погибшим индейцам. Уже много лет как есть… будем следить за событиями.
Олений остров на современной навигационной карте
Ну и напоследок перенесёмся в прошлую неделю, ноябрь 2015 года.
Моим планом на это лето (и на много лет вперёд) было заисследовать те острова Бостонской бухты, куда невозможно добраться на пароме. В этом смысле Олений остров вполне подходит — паромы туда больше не ходят. А ведь причал есть, и раньше ходили. Но после терактов 11 сентября 2001 года паромы прикрыли. Причал и сам завод обнесли высоким забором, и просто так туда не попадёшь. Зачем террористам взрывать завод по переработке дерьма, и почему это обязательно делать с моря — для меня загадка. Наверное, поэтому я ине террорист не политик.
Стояла очень визуальная погода. Мощный западный ветер, белые барашки на море, высокие волны, разбивающиеся густой пеной против ветра, полосы туч и облаков на небе, солнце и дождь как в калейдоскопе сменяющиеся друг друга, а между ними лучи солнца из-за облаков, окрашивающие мироздание полосами жёлтого цвета всевозможных оттенков.
Из всех (бывших) островов, куда можно доехать по суше, Олений остров больше прочих сохранил это ощущение острова, острова на границе океана и бухты, с бескрайними водными просторами на востоке, неизменным силуэтом аэропорта и Города на западе, постоянно изменчивыми нагромождениями других островов на юге. И в тот день прекрасная и дикая погода многократно усилила это чувство, подчеркнула и поставила восклицательный знак. Мы на острове, и законы материка здесь не действуют.
Циклопические сооружения завода по переработке канализации, конечно, отвлекают глаз, сбивают с правильного настроения, но не надо же смотреть вовнутрь.
Моряки всегда смотрят вовне. Поэтому моряки видят мир лучше, правильнее обитателей суши.
Для этого рассказа я, однако, посматривал и вовнутрь острова тоже. Осталось показать фотографии.
Вид на остров сверху с таблички на острове. На фотографии завод ещё явно не достроен, но уже почти достроен. Мы смотрим, грубо говоря, с юга на север.
Въезд на остров. Серьёзная дорога на месте сделанной когда-то ураганом песчаной косы. На сáмом въезде стоят два очень аутентично выглядящих буя, зелёный и красный. К сожалению, стоят в неправильном порядке: красный должен быть слева при въезде и справа при выезде (мнемоническое правило: red right returning). Вам не передать, как меня огорчает подобное невнимание к деталям.
Прямо отсюда же — прекрасный вид на Бостон. Как-то передаёт погоду того дня.
Через воду — вид на живописный кусочек соседнего города Уинтропа, с раскрашенной в цветароссийского американского флага водонапорной башней, хорошо видной с моря и удобной для навигации.
Кстати, о самолётах. Между Оленьим островом и центром города находится Бостонский международный аэропорт им. Логана. Когда ветер дует в правильном направлении, как в тот день, самолёты заходят на посадку с океана, мимо острова. Заходят так часто, что как бы уже составляют неотъемлемую часть пейзажа.
Самолёты — это немножко не по моей части, но из песни слова не выкинешь.
На острове — осень.
Как невозможно не видеть самолётов, так ещё более невозможно не видеть океана. Он окружает со всех сторон, обволакивает, подавляет своим величием.
Суда на горизонте в направлении Испании.
Остров Большой Брюстер, который мы подробно исследовали этим летом, и Бостонский маяк рядом.
Ну и, конечно, невозможно не заметить слона в комнате (как говорят американцы) — завода по переработке сточных вод, занимающего бóльшую часть острова. Он перерабатывает канализацию из 43 городов Большого Бостона, около половины населения штата.
Наиболее заметная часть завода — громадные белые яйца (хотя, если приглядеться, видно, что два из них — громадные белые жёлуди).
Эти яйца называются по-английски digesters — «переваривалки». Не уверен в соответствующем русском термине, может быть, реакторы метанового брожения? Если так, то тут явно какой-то сбой в великом и могучем русском языке, языке Пушкина и Достоевского. Английский оказался человечнее и понятнее.
На выходе из яиц — метан, используемый для отопления и генерации электричества, и жижа, перерабатываемая на удобрения.
В табличке на острове гордо написано, что эти самые яйца — первое, что встречает человека при приближении к Бостону с моря. Не отрицая полезности яиц в деле навигации, как-то мне показалось неочевидным предметом гордости, когда первое, что видно от вашего города — чаны с дерьмом.
С другой стороны, скажем прямо и положа руку на сердце: если бы не они, то всё это добро, источая смрад и болезни, плавало бы в Бостонской бухте. Яйца всё-таки демонстрируют нечастую победу инстинкта самосохранения человека. Ладно, давайте гордиться!
Абстрактная скульптура или технологический компонент завода?
Уже много лет, проходя на яхте мимо острова, мы тщились понять, чтó это за штука. Рассмотрение вблизи ясности не прибавило. Единственная гипотеза, которую я слышал — ветряной генератор.
Правда, она никогда не крутится.
С другой стороны, мало ли вещей в нашей жизни никогда не крутятся?
А вот это уже точно ветряк.
Скамейка уже готова встречать новый год. Там вообще было много разукрашенных скамеек, надо было сделать серию. Ну, в следующий раз.
Про погоду я вам много расписал словами, а фотографий практически и не показал. А всё потому, что смотрю я на фотографии, и чувствую, ведь всё не то! С живой картины список бледный!
Просто поверьте мне, погода выглядела роскошно.
Маленькое дополнение на навигационно-морскую тему. В 1890 году рядом с Оленьим островом открыли маяк запоминающейся формы.
Старый маяк Оленьего острова (1890–1982)
Великий Джошуа Слокум, совершивший первое кругосветное путешествие в одиночку, упоминает этот маяк в качестве первого ориентира в своём путешествии (1895 г.).
Эдуард Сноу рассказывает трагическую историю его смотрителя Джозефа Макейба, который зимним воскресным днём 1916 года отправился на Олений о. помочь своей невесте с отправкой свадебных приглашений. Во второй половине дня температура резко упала, окреп и завыл зверем северо-западный ветер. Макейб поспешил обратно; когда он добрался до берега, то обнаружил, что его лодка намертво примёрзла к пляжу. Был отлив; он одолжил у кого-то высокие резиновые сапоги и пошёл вброд. Наступив на очередной подводный камень, он поскользнулся, упал в ледяную воду и больше не поднялся. С берега выслали за ним лодку, но было уже поздно. Опасной была служба смотрителей маяков!
[О колоритном персонаже Эдуарде Сноу я рассказывал в заметке о маяке Майнот. Там же есть фотография, показывающая, как выглядит Бостон с южного направления. Яйца Оленьего острова — один из наиболее заметных ориентиров.]
Причина, по который я никогда не упоминал маяк Оленьего острова в числе маяков Бостонской бухты вот какая. В 1982 году давно автоматизированный и постепенно разваливающийся маяк снесли и заменили такой конструкцией:
Новая конструкция издалека похожа на свечу. По крайней мере, мне так кажется, хотя мне известны люди с другими ассоциациями. Но вот на маяк, как мне казалось, она уже не тянула.
На этот раз я решил изменить своё мнение: признать её маяком, сфотографировать поподробнее, рассказать вам всю историю, добавить в свой список маяков Бостонской бухты. И что же я вижу?!!
Свечу снесли напрочь (вот ведь: только стоило сезон закончить!), а вместо неё поставили что-то уж совсем несерьёзное, очевидно, что никакой больше не маяк. Слабую надежду внушает только то, что новый светильник поставили рядом, а не на старом основании. Так что, может свечу всё-таки реконструируют и вернут обратно? (Предыдущая фотография снята с Оленьего о. летом 2013 года во время нашего с младшенькой велосипедного заезда.)
А вот жалко. Никак не могу остановиться.
И поэтому, когда выбрался свободный денёк, я сел на велосипед и поехал на Олений остров. Теперь-то он не остров — потому туда и можно проехать на велосипеде, а раньше был островом. Узкий пролив между ним и городом Уинтропом на севере с годами и столетиями становился всё мельче и мельче, и наконец ураган 1938 года намёл песчаную косу, соединившую остров с материком, на которой, не мешкая, построили дорогу.
(Ураган, замечу в скобках, был неслабый: в Массачусетсе была зарегистрирована волна в 50 футов высотой и скорость ветра 186 миль/час (299 км/ч) — самый сильный ураганный порыв ветра на суше в США за всю историю наблюдений.)
На этой немецкой карте Бостонской бухты 1888 года, взятой из Википедии, хорошо видно Олений остров когда он ещё был островом (Deer Island на востоке).
Дул сильный встречный ветер. Море покрылось белыми барашками. Моё утлое двухколёсное судёнышко шло в крутой бейдевинд, сильно кренилось, но свои 13 узлов делало. Через пару часов я уже был на косе, намытой великим ураганом, у въезда на Олений остров.
Эта цитата 1934 года объясняет название острова. Обратите внимание на милое старомодное правописание.
Iland is so called, because of the Deare which often swimme thither from the Maine, when they are chased by the Woolves: Some have killed sixteen Deare in a day upon this Iland.
Остров так называется из-за оленей, который часто приплывают сюда с материка, будучи преследуемы волками. [В результате их так много на острове, что] некоторым удавалось убить шестнадцать оленей за день.
История острова полна эпизодов, типичных для бостонских островов. Как вы скорее увидите, история эта особо уже нерелевантна, так что перечислю вкратце: карантинная станция (впоследствии переехавшая на о. Рейнсфорда), больница, исправительное учреждение, ставшее тюрьмой.
Женская тюрьма на Оленьем острове. Недатированнная фотография XX века из Библиотеки Конгресса («после 1933 г.»)
Но до всего этого произошла история, которая имеет отголоски до сих пор. В далёком 1675 году массачусетские индейцы (многие, но не все) подняли восстание против английских колонизаторов. Это восстание вошло в историю под названием «Война Короля Филипа» — королём Филипом английские поселенцы прозывали индейского вождя-предводителя. Поселенцы в результате победили, утопив индейцев в крови и продав в рабство в Вест-Индию многих из оставшихся, — но и сами понесли чудовищные потери. В общем, типичный пример мирного сосуществования двух народов на одной территории.
Посередине всего этого кровопролития произошёл такой эпизод. В Новой Англии уже давно к тому времени существовали индейцы, принявшие христианство и лояльно относящиеся к поселенцам. Они назывались «молящимися индейцами». После начала войны правительство Массачусетской колонии решило, что все эти молящиеся индейцы — люди неблагонадёжные, мало ли что могут выкинуть, и собрало большую их часть в концентрационный лагерь на Оленьем острове, тогда ещё вполне себе острове. Пятьсот-тысячу человек, в основном женщин и детей, говорит нам история.
Собрать-то собрали, а вот накормить, одеть или там обогреть как-то не удосужились. За зиму 1675–1676 году не менее половины заключённых умерло от голода и холода. После окончания войны оставшихся в живых молящихся индейцев с острова отпустили. Хотя некоторых всё-таки продали в рабство — так, без каких бы то ни было на то причин, по-христиански, просто чтобы им жизнь мёдом не казалась. Хотя уверен, что и прибыль от продажи была в хозяйстве не лишней.
Этот случай тоже преподаёт нам какой-то исторический урок. Например, насколько практически помогает поступиться принципами и принять религию оккупантов.
Потомки английских переселенцев, современные американцы, и думать давно забыли об этом маленьком эпизоде давней войны. А вот потомки индейцев, современные индейцы, — помнят.
* * *
Теперь мы переносимся в 1980-е годы.
Бостонская бухта в семидесятых-восьмидесятых годах была не то что грязной — смердящей. Моя боевая подруга Лиза, которая как раз тогда начала ходить под парусом, рассказывает, что вода в бухте была тогда бурого цвета, и что просто опустив руку в воду (например, пытаясь поймать что-то), можно было подцепить самые интересные болезни. Показательный факт: тогда в бухте было законодательно запрещено ловить омаров, настолько они были контаминированы.
И вот в 1984 году федеральный суд обязал штат Массачусетс очистить бухту. Так иногда бывает в Америке, что суды вынуждают власти вести себя прилично. Злобные консерваторы называют это «юридическим активизмом». Не вдаваясь в политические или юридические дискуссии, скажу только, что в данном конкретном случае жители Бостона должны поставить судье Полу Гаррити памятник при жизни.
Суд пришёл к выводу, что выливать нечистоты в бухту — незаконно. Власти Массачусетса выполнили решение суда. На Оленьем острове в 1985–2000 годах был построен гигантский современный завод по переработке и очистке канализационных вод. Там они очищаются до состояния, близкого к питьевой воде, а потом по подводному туннелю выливаются в океан в десяти милях от берега. По окончании строительства неочищенные сточные воды не попадают в бухту ни при каких обстоятельствах.
Завод на Оленьем острове — второй самый большой завод по очистке сточных вод в США. Туннель — один из самых длинных туннелей в мире.
Но гораздо важнее, что Бостонская бухта стала такой, какой мы её знаем и любим — одной из самых чистых в Америке, с прекрасной изумрудной водой, где можно и нужно и купаться, и ходить под парусом. Спасибо, судья Гаррити!
Судья Пол Дж. Гаррити (1938–2004), единолично очистивший Бостонскую бухту и повысивший качество жизни миллионов людей
Строительство завода полностью преобразило остров. Все существующие постройки, включая тюрьму, были снесены (заключённых перевели в тюрьмы на материк). Холм на острове перенесли к перешейку, чтобы закрыть завод от города Уинтропа. На холме проложили прогулочные дорожки. Там, где был холм, всё выравняли и построили этот самый очистительный завод. Оленей больше на острове нет. Как, впрочем, и волков в Уинтропе.
Индейцы считают этот остров святым, потому многие из них там погибли. От концлагеря там, естественно, уже много веков не было никаких следов, но теперь изменилась и сама топография. Они пытались протестовать, но безуспешно. Прогресс не остановить. Теперь некоторые из них бродят по острову и говорят, что слышат голоса предков. Посетители острова (занимающиеся бегом и выгулом собак) и работники канализационного завода эти рассказы не подтверждают, голосов не слышат. Политическое влияние индейцев равно примерно нулю, но они поднимают достаточно шума, чтобы их замечали и время от времени шли на встречу по каким-то ничего не значащим мелочам. Например, есть планы о возведении на острове памятника погибшим индейцам. Уже много лет как есть… будем следить за событиями.
* * *
Олений остров на современной навигационной карте
Ну и напоследок перенесёмся в прошлую неделю, ноябрь 2015 года.
Моим планом на это лето (и на много лет вперёд) было заисследовать те острова Бостонской бухты, куда невозможно добраться на пароме. В этом смысле Олений остров вполне подходит — паромы туда больше не ходят. А ведь причал есть, и раньше ходили. Но после терактов 11 сентября 2001 года паромы прикрыли. Причал и сам завод обнесли высоким забором, и просто так туда не попадёшь. Зачем террористам взрывать завод по переработке дерьма, и почему это обязательно делать с моря — для меня загадка. Наверное, поэтому я и
* * *
Стояла очень визуальная погода. Мощный западный ветер, белые барашки на море, высокие волны, разбивающиеся густой пеной против ветра, полосы туч и облаков на небе, солнце и дождь как в калейдоскопе сменяющиеся друг друга, а между ними лучи солнца из-за облаков, окрашивающие мироздание полосами жёлтого цвета всевозможных оттенков.
Из всех (бывших) островов, куда можно доехать по суше, Олений остров больше прочих сохранил это ощущение острова, острова на границе океана и бухты, с бескрайними водными просторами на востоке, неизменным силуэтом аэропорта и Города на западе, постоянно изменчивыми нагромождениями других островов на юге. И в тот день прекрасная и дикая погода многократно усилила это чувство, подчеркнула и поставила восклицательный знак. Мы на острове, и законы материка здесь не действуют.
Циклопические сооружения завода по переработке канализации, конечно, отвлекают глаз, сбивают с правильного настроения, но не надо же смотреть вовнутрь.
Моряки всегда смотрят вовне. Поэтому моряки видят мир лучше, правильнее обитателей суши.
* * *
Для этого рассказа я, однако, посматривал и вовнутрь острова тоже. Осталось показать фотографии.
Вид на остров сверху с таблички на острове. На фотографии завод ещё явно не достроен, но уже почти достроен. Мы смотрим, грубо говоря, с юга на север.
Въезд на остров. Серьёзная дорога на месте сделанной когда-то ураганом песчаной косы. На сáмом въезде стоят два очень аутентично выглядящих буя, зелёный и красный. К сожалению, стоят в неправильном порядке: красный должен быть слева при въезде и справа при выезде (мнемоническое правило: red right returning). Вам не передать, как меня огорчает подобное невнимание к деталям.
Прямо отсюда же — прекрасный вид на Бостон. Как-то передаёт погоду того дня.
Через воду — вид на живописный кусочек соседнего города Уинтропа, с раскрашенной в цвета
Кстати, о самолётах. Между Оленьим островом и центром города находится Бостонский международный аэропорт им. Логана. Когда ветер дует в правильном направлении, как в тот день, самолёты заходят на посадку с океана, мимо острова. Заходят так часто, что как бы уже составляют неотъемлемую часть пейзажа.
Самолёты — это немножко не по моей части, но из песни слова не выкинешь.
На острове — осень.
Как невозможно не видеть самолётов, так ещё более невозможно не видеть океана. Он окружает со всех сторон, обволакивает, подавляет своим величием.
Суда на горизонте в направлении Испании.
Остров Большой Брюстер, который мы подробно исследовали этим летом, и Бостонский маяк рядом.
Ну и, конечно, невозможно не заметить слона в комнате (как говорят американцы) — завода по переработке сточных вод, занимающего бóльшую часть острова. Он перерабатывает канализацию из 43 городов Большого Бостона, около половины населения штата.
Наиболее заметная часть завода — громадные белые яйца (хотя, если приглядеться, видно, что два из них — громадные белые жёлуди).
Эти яйца называются по-английски digesters — «переваривалки». Не уверен в соответствующем русском термине, может быть, реакторы метанового брожения? Если так, то тут явно какой-то сбой в великом и могучем русском языке, языке Пушкина и Достоевского. Английский оказался человечнее и понятнее.
На выходе из яиц — метан, используемый для отопления и генерации электричества, и жижа, перерабатываемая на удобрения.
В табличке на острове гордо написано, что эти самые яйца — первое, что встречает человека при приближении к Бостону с моря. Не отрицая полезности яиц в деле навигации, как-то мне показалось неочевидным предметом гордости, когда первое, что видно от вашего города — чаны с дерьмом.
С другой стороны, скажем прямо и положа руку на сердце: если бы не они, то всё это добро, источая смрад и болезни, плавало бы в Бостонской бухте. Яйца всё-таки демонстрируют нечастую победу инстинкта самосохранения человека. Ладно, давайте гордиться!
Абстрактная скульптура или технологический компонент завода?
Уже много лет, проходя на яхте мимо острова, мы тщились понять, чтó это за штука. Рассмотрение вблизи ясности не прибавило. Единственная гипотеза, которую я слышал — ветряной генератор.
Правда, она никогда не крутится.
С другой стороны, мало ли вещей в нашей жизни никогда не крутятся?
А вот это уже точно ветряк.
Скамейка уже готова встречать новый год. Там вообще было много разукрашенных скамеек, надо было сделать серию. Ну, в следующий раз.
Про погоду я вам много расписал словами, а фотографий практически и не показал. А всё потому, что смотрю я на фотографии, и чувствую, ведь всё не то! С живой картины список бледный!
Просто поверьте мне, погода выглядела роскошно.
* * *
Маяк Оленьего острова
Маленькое дополнение на навигационно-морскую тему. В 1890 году рядом с Оленьим островом открыли маяк запоминающейся формы.
Старый маяк Оленьего острова (1890–1982)
Великий Джошуа Слокум, совершивший первое кругосветное путешествие в одиночку, упоминает этот маяк в качестве первого ориентира в своём путешествии (1895 г.).
Эдуард Сноу рассказывает трагическую историю его смотрителя Джозефа Макейба, который зимним воскресным днём 1916 года отправился на Олений о. помочь своей невесте с отправкой свадебных приглашений. Во второй половине дня температура резко упала, окреп и завыл зверем северо-западный ветер. Макейб поспешил обратно; когда он добрался до берега, то обнаружил, что его лодка намертво примёрзла к пляжу. Был отлив; он одолжил у кого-то высокие резиновые сапоги и пошёл вброд. Наступив на очередной подводный камень, он поскользнулся, упал в ледяную воду и больше не поднялся. С берега выслали за ним лодку, но было уже поздно. Опасной была служба смотрителей маяков!
[О колоритном персонаже Эдуарде Сноу я рассказывал в заметке о маяке Майнот. Там же есть фотография, показывающая, как выглядит Бостон с южного направления. Яйца Оленьего острова — один из наиболее заметных ориентиров.]
Причина, по который я никогда не упоминал маяк Оленьего острова в числе маяков Бостонской бухты вот какая. В 1982 году давно автоматизированный и постепенно разваливающийся маяк снесли и заменили такой конструкцией:
Новая конструкция издалека похожа на свечу. По крайней мере, мне так кажется, хотя мне известны люди с другими ассоциациями. Но вот на маяк, как мне казалось, она уже не тянула.
На этот раз я решил изменить своё мнение: признать её маяком, сфотографировать поподробнее, рассказать вам всю историю, добавить в свой список маяков Бостонской бухты. И что же я вижу?!!
Свечу снесли напрочь (вот ведь: только стоило сезон закончить!), а вместо неё поставили что-то уж совсем несерьёзное, очевидно, что никакой больше не маяк. Слабую надежду внушает только то, что новый светильник поставили рядом, а не на старом основании. Так что, может свечу всё-таки реконструируют и вернут обратно? (Предыдущая фотография снята с Оленьего о. летом 2013 года во время нашего с младшенькой велосипедного заезда.)
Tags:
Спасибо!
Date: 2015-11-21 20:45 (UTC)