Записки сумасшедшего

Те любители ходить под парусом, которые живут дома, часто завидуют тем, кто живёт на лодке. Но при этом круглодичные морские жители лишены одного важного удовольствия: раз в год разорвать узы сухопутного существования в обмен на морскую жизнь, которая укачает их совсем другими заботами, понесёт на ветрах совсем других радостей.

Anthony Bailey, The Coast of Summer

Английский журналист Энтони Бэйли много лет работал в журнале «Нью-Йоркер», жил в городке Стонингтон (штат Коннектикут) и плавал там на яхте с женой и детьми. Потом он уехал обратно в Англию, но каждое лето возвращается — то один, то с женой — в город Стонингтон и проводит лето, плавая на яхте.

Английский журналист Энтони Бэйли написал поразительную книгу о том, как он провёл лето. Поразительную тем, что в ней нет сюжета и ничего не происходит.

Вот он прилетает в Бостон, садится на автобус в Коннектикут, делает на яхте мелкий ремонт, закупается провиантом и отчаливает. Дальше его жизнь следует простому и незамысловатому ритму: днём он плывет к очередному острову-полуострову-материку, бросает якорь в очередной бухте, может быть, сходит на берег, гуляет, плавает, возвращается на яхту, спит. Пара дней на якоре, и пора плыть дальше.

Проза Бейли течёт лениво и неторопливо, как жаркий летний день. Ничего не происходит. Новый дневной переход, новая бухта.

Правда, в массасчусетском городе Нью-Бедфорд (привет Моби Дику!) его неожиданно застаёт самый настоящий ураган, весьма редкое явление в этой части Америки. К счастью, Энтони с женой в этот момент на берегу. Они закрепляют яхту как могут, снимают паруса и пережидают ураган у друзей. «По радио перечисляют приметы прибрежного опустошения: пляжи, дома, корабли, яхты, деревья, линии электропередач. Для предотвращения мародёрства введена Национальная гвардия. Где-то среди всего этого затесалась одна настоящая новость для всего остального мира: переворот в Советском Союзе, Горбачёв отстранён от власти». Так мы случайно узнаём, в каком году происходит действие.

Но это нетипичное место в книге, одно из двух-трёх заслуживающих внимания происшествий с рассказчиком, практически единственное упоминание о внешнем мире.

Ураган прошёл, и как только дают электричество и открывают разводной мост, отделяющий рассказчика от океана, он тут же снимается с места и плывёт дальше.

Мерный ритм книги завораживает. Жизнь становится бесконечной как океан, и в то же время сужается до мельчайших подробностей. В какую сторону течёт прилив, как поставлен парус, какой якорь использовать. Все бухты одинаково хороши, и каждая хороша по-своему. У каждой своя история, и история в первую очередь о том, как автор бывал здесь раньше.

Эта книга — о негромком счастье, о поразительной свободе моряка, который полностью зависит от ветров и течений. О свободе каждое утро решать, где будешь вечером, и о свободе в любой момент изменить своё решение.

Эту книгу можно и нужно читать летом в Коннектикуте. Но не менее эффективно читать её зимой. Сосульки за окном странным образом пропадают из вида, комната начинает качаться под звуки летнего прибоя. В последнем предложении автор сидит у иллюминатора самолёта, взлетающего из Бостона, и строит планы на следующее лето. Читатель не может удержаться и не последовать его примеру.

В моей хлебопечной библиотеке почётное место занимает книга Мэгги Глейзер «Благосовление хлеба» (A Blessing of Bread).

Нет ничего скушнее поваренной книги, в которой нет ничего, кроме рецептов. В хороших книгах, на какую тему он ни были бы написаны, есть душа.

Мэгги Глейзер задалась целью собрать еврейские рецепты со всего мира. Русские и литовские, ашкеназские и сефардские, израильские и йеменские — бухарские — азербайджанские, халы, питы, булки, бублики и прочие пончики. Она говорит со старыми еврейками (только они помнят ещё, как пекли хлеб их мамы и бабушки), рассказывает читателям о их жизни, смотрит в их глаза, ну, и записывает их рецепты.

Любая хорошая книга — метафора. Любую хорошую книгу разные читатели понимают по-разному. «Благословление хлеба» вполне можно читать просто как этнографический обзор галутной жизни. Можно — как прямой укор тем, кто покупает хлеб в супермаркете. Можно, естественно, обратить внимание и на рецепты.

Так вот. В стандартное хлебное тесто добавить полстакана качественного оливкового масла на батон хлеба. Печь при температуре 425°F (220°C). Превосходный хлеб, с тёплым зеленоватым оттенком (если масло было особенно качественным) и с таким же вкусом. Да, недешёвый получается, да и калорийный, но ведь праздник же!

А я лично купил эту книгу в первую очередь из-за главы о том, как переплетать халу. Там примерно сто пятнадцать разных способов. На мой век хватит.

Как писал Дуглас Адамс, в те героические времена мужчины были настоящими мужчинами, женщины были настоящими женщинами, и даже пушистые зелёные зверьки с Альфы Центавра были настоящими пушистыми зелёными зверьками с Альфы Центавра.

Время действия: 1946 год. Нашего героя, простого американского парня, по состоянию здоровья не взяли в регулярную армию, так что он попал в торговый флот, мобилизованный на выполнение задач военного времени. Проплыл вокруг света пару раз, оказался в Австралии, там попал на гауптвахту (за что — умалчивает), влюбился в австралийскую девушку-добровольца, женился, уплыл дальше, туда, куда послала Родина. Конец войны встретил в Америке, и к своему ужасу понял, что купить билет в Австралию невозможно: корабли не плывут, самолёты не летают. Потыкался туда-сюда, и в конце концов попал в Панаму. В Панаме его, увы, ждал не корабль к молодой жене, а иммиграционные власти, готовые депортировать его обратно в Америку.

И вот (здесь начинается книга), в иммиграционной тюрьме нашему герою приходит гениальная мысль. Он покупает яхту и решает плыть к возлюбленной самостоятельно. Поиски попутчиков заканчиваются плачевно: по объявлению в газете приходит пара человек, смотрят на молодого человека и его судно, крутят пальцем у виска и исчезают.

От Панамы до Австралии 9000 миль. Девять тысяч миль. Через пустой и отнюдь не тихий Тихий океан. Но любовь не знает берегов. Он поплывёт один. Наш герой запасается провиантом, отдаёт швартовые и поднимает паруса.



Этот мемуар прекрасен тем, что автор — не профессиональный путешественник-супермен, а молодой раздолбай, у которого в голове то ли любовный туман, то ли непонятно что. Читатель может легко поставить себя на его место и оказаться умнее, образованнее и ловчее. И такой вот умный и самодовольный читатель неизбежно задаётся вопросом, а он бы поднял паруса ради любимого человека?

Наш герой ни разу в жизни не ходил под парусом. Он берёт с собой две книжки (пособие для начинающих яхтсменов и справочник по небесной навигации), которые собирается изучить по дороге. Через несколько минут после отплытия он падает за борт и с трудом возвращается обратно. В первую же ночь садится на мель. Вскорости после Галапагоссов он встречает большую акулу, и решает поймать её, чтобы похвастаться перед молодой женой огромными акульими зубами. Будучи вытащенной на палубу, акула обретает второе дыхание и крушит всё на своём пути, пока он буквально не расчленяет её. Результат: безнадёжно сломан двигатель.

После каждого из этих происшествий у него есть возможность повернуть: земля всё ещё рядом. И он добросовестно тратит минут пять на обдумывание этой возможности. Но каждый раз логика проста и несокрушима: зачем плыть назад, если можно вперёд? И вперёд, вперёд движемся мы с ним, без двигателя, но на всех парусах.

Таким макаром наш герой преодолевает много тысяч миль. Но вот его безумное везение кончается. Где-то между Маркизскими островами и архипелагом Самоа он попадает в сильный ураган и лишается мачты, навигационных инструментов, большей части питьевой воды и практически всей еды. Не беда: он делает временную мачту из весла, перекраивает паруса («предположительная скорость: один узел»), восстанавливает по памяти карту Тихого океана, составляет график потребления воды и еды и держит курс на Самоа. Читатель, в сущности, особо и не удивляется, когда со временем понимает, что Самоа наш герой так и не смог найти. Океан велик. Теперь он держит курс на Фиджи: по его расчётам, надо протянуть ещё три недели.

Без еды и воды, практически без руля и ветрил, он отвергает свой давний агрессивный атеизм и вверяет свою судьбу тому Капитану, который на самом деле управляет его кораблём. Впервые на страницах книги появляется высокий стиль:

На борту моей яхты мелочные аргументы «университетского» атеизма растворились в свете веры и решающей практичности Божественной любви, проявляющейся в лакмусовой бумаге насущной нужды и насущной необходимости. Аргумент лишь предполагает; опыт доказывает. Аргумент — полумера; опыт — полная мера. Когда я встречаю атеистов, я улыбаюсь.

В конце концов, на грани отчаяния, он разбивает свой корабль о коралловые рифы у непонятно откуда взявшегося острова. Он так слаб, что проходит за день только сто шагов. Находит кокосовую пальму, но не может вскрыть кокос.

Но, разумеется, это ещё не конец. Его находят туземцы. Приводят в порядок, дивятся рассказам о его путешествии. Спрашивают, где остальные спутники. Языковой барьер затрудняет общение. Туземцы решают, что он их съел, и нисколько в этом не винят, учитывая его бедственное состояние. Остаётся непонятным только один момент. Зачем он всё-таки поплыл из «острова Америки» на «остров Австралию»? Что, из-за женщины? Не может быть. Он явно что-то скрывает.

Вот и мы с вами давайте подумаем вместе с полинезийскими аборигенами. Зачем же он всё же поплыл? Ну да, молодой. Ну да, влюблённый. Но уже больше двух лет ждал. Война, горы трупов, налёты японской авиации, кораблекрушения. Подождал бы ещё, Америка не такое уж плохое место для ожидания. Глядишь, нашёл бы девушку и поближе.

Ответа в книге, естественно, нет. Это не психологический трактат, точно так же как это и не повествование о красотах океана, не памфлет о нахождении пути к Богу и не путеводитель по песчаным пляжам Полинезии. А только простой и незатейливый рассказ человека, который отказывался принимать «нет» в качестве ответа.

И, заплатив эту цену, он получает всё само собой. И бесконечно-голубые волны, и попутный ветер в парусах, и долгие беседы с Богом, и песок, и пальмы, и Мэри, милую прекрасную Мэри, уже который месяц, умирая от тревог и волнений, ждущую его в далёкой Австралии.

Какое-то время назад пересмотрел советский фантастический многосерийный телефильм Посредник. Впервые я его смотрел когда его показывали по телевизору, в 1990-м году. Полная безысходность захулостного советского городка вкупе с соответствующим саксофонным соло произвели на меня тогда сильное впечатление.

Что я вам могу сказать теперь? Это совершенно гениальный фильм. Теперь так не снимают. Режиссёр с оператором забили большой болт на сценаристов и актёров и сделали настоящее искусство, а не развлекаловку на воскресный вечер.

Отсмотрел недавно и два голливудских фильма. Salt -- очень плохо, по ту сторону добра и зла, ни в коем случае не смотрите, меня просто чёрт попутал. Inception -- вполне добротно сделанная развлекаловка на воскресный вечер, смотреть можно, хотя и игра актёров, и сами персонажи разочаровали. Но всё равно есть над чем подумать.

Но лучше заварите хорошего чая и скачайте себе "Посредника".

Книги. Коллега Рекодер своим рассказом о числе Данбара напомнил мне о недавно прочитанной книге "Семя Пандоры" Спенсера Уэллса. Автор плохой писатель и плохой мыслитель, но он приводит много совершенно потрясающих (меня) фактов о возникновении земледелия и о том, как оно круто изменило жизнь людей.

Надо будет об этом написать подробнее, но тезисно дела обстоят так. И по этнографическим (знаменитая африканская народность хадза), и по палеологическим данным жизнь охотников-собирателей -- просто рай на земле. У них нет правительства (и социальной иерархии как таковой), нет войн, нет преступности, нет частной собственности, каждый работает как может на общее благо, причём "работа" занимает несколько часов в день максимум. У них нет болезней, ни заразных, ни хронических, нет даже дырок в зубах. У них нет стресса, они счастливы.

И вот десять тысяч лет назад, мы, коллективно, всем биологическим видом, забили на всё это и получили то что получили. Болезни, неравенство, работa в поте лица своего, перенаселение планеты, экологическая катастрофа. WTF?

Большинству людей вряд ли понравится мой склад характера.
Может, и найдётся несколько человек — буквально горстка, пожалуй — которые им впечатлятся,
но чтобы понравиться, это уж вряд ли. В самом деле, кто способен испытать тёплые чувства —
или даже что-то отдалённо их напоминающее — по отношению к человеку, который никогда
не идёт на компромиссы, а вместо этого при появлении любой проблемы
в гордом одиночестве запирается в стенном шкафу?
Харуки Муракми

Небезызвестный японский писатель Харуки Мураками написал книгу. «О чём я говорю, когда говорю о беге». Написал по большей части достаточно сухо — не думаю, что книга может представлять интерес для широкой аудитории. Но двум группам людей я бы её определённо рекомендовал — интересующимся бегом и интересующимся Мураками.

Мне она понравилась в основном тем, что чувства Мураками очень похожи на мои — и приятно, когда твои смутные ощущения профессионал облекает в слова и помещает на бумагу. В качестве дополнительного бонуса выяснилось, что Мураками жил в Кембридже и бегал по тем же дорожкам, что и я. Довольно странные ощущения, когда бежишь в октябре по Кембридже, и вечером читаешь, как Мураками бегал в октябре по Кембриджу, что он видел. Обычно ждёшь такой непосредственности от блога, а не от книги великого писателя.

( Read more... )

I've read a rather interesting book recently, Eat To Live by Dr. Joel Fuhrman. I recommend it to anyone interested in what and how he eats.

Fuhrman describes a simple diet, which goes more or less like this:

• Vegetables: unlimited (aim for 1 lb raw and 1 lb cooked vegetables daily)
  
• Fruits: unlimited (at least 4 fruits daily)
  
• Legumes: unlimited (aim for a cup daily)
  
• Nuts/seeds: in moderation (one handful daily)
  
• Avoid everything else (especially meat and dairy).

I am simplifying somewhat, but that's the general idea. It is similar to how I am eating, though I am still counting calories, and Fuhrman specifically proposes not to.

I think I am going to try his diet sometime (probably when I stabilize my weight, or just get tired of counting). It seems very reasonable, judging frpm my own experience and from what I've read so far.