Записки сумасшедшего

Мой любимый лес в окрестности Бостона — это Blue Hills, Голубые холмы. Холмов там действительно много, и на самом высоком из них, Большом голубом холме, находится самая старая в США действующая метеорологическая станция. Она была построена в 1885 году частным лицом, молодым человеком 25 лет по имени Аббот Лоренс Ротч. Ротч кончил MIT, был при деньгах и интересовался метеорологией. Я считаю, что в его положении построить станцию было самым естественным шагом.

Сколько мы там изгуляли, когда дети были маленькие! Помню один раз, когда старшенькому было года четыре. Мы поднимались вверх по скалистому-каменистому склону, и вдруг ему приспичило разуться. Я хождение босиком всегда одобряю, одобрил и в тот раз, — но был уверен, что он очень быстро поранит себе ноги о камни и запросит пощады.

Не тут-то было! Молодой человек с необычайной лёгкостью и прытью продолжил поход. По дороге нам встретилась девушка, посмотрела на него удивленно и сказала — и ведь сколько лет прошло, а до сих пор помню: «Босиком, ни много ни мало! Прямо как эльф!» ( Read more... )

Наверное, надо поподробнее рассказать о нашей с батюшкой традиционной велопоездке на Мыс Трески, имевшей место в прошлом октябре. Я уже писал о ней урывками (тут, тут, тут, тут и тут), но приятно же вспомнить снова. Особенно зимой: смотришь на фотографии, и слюнки текут.

Каждый раз мы путешествуем по одной и той же схеме: едем в не-сезон, весной или осенью; машиной не пользуемся, всё на велосипеде (и на поездах-паромах по необходимости); заранее ничего не планируем, каждый день решаем, куда ехать, и останавливаемся, где попадётся.

Когда я описываю какие-то свои особо удачные путешествия или счастливые дни, то часто использую метафору паззла: когда все кусочки удачно подходят один к другому, тогда и остаётся ощущение прекрасно прожитой жизни.

Наши поездки по Мысу Трески, однако, я бы сравнил с конструктором типа «Лего»: все детальки подходят друг к другу, и собирать их можно в самых разных комбинациях, всё равно получается хорошо и красиво. Велосипедные дорожки, пляжи, дюны, океан, озёра, острова, паромы, — как ни собирай, с такими детальками ошибиться невозможно.

В этот раз мы ещё придумали себе квест: обойти и заисследовать как можно больше маяков. Маяки мне интересны сами по себе, но, кроме того, их обычно ставят в примечательных местах, так что это оказалось замечательной идеей в организации путешествия.



( Read more... )

Самоё моё любимое волшебное место на земле — это там, где Иудейская пустыня выходит к Мёртвому морю.

Нестерпимо яркие оранжево-коричневые горы, пустынные ручьи с потайными водопадами, царство горных козлов и экзотических даманчиков (крохотных родственников слонов), финиковые плантации и яркое-синее море внизу (самое низкое место на земле), а за ним — призрачные в любое время дня, сотканные из тончайших розовых цветов иорданские горы. Слабый, но всюду проникающий запах пустыни, который так легко забыть, растерять вдали от этих мест, но и вспоминаешь мгновенно.

А если приехать сюда зимой в рабочий день, если избежать летней жары и вездесущих толп и остаться здесь одному — вот тогда волшебство врубается на полную катушку, отщипывает от твоей души незримые кусочки, прячет в складках горных пород, и когда в следующий раз, через много лет, снова возвращаешься сюда, — получаешь их обратно и чувствуешь себя целым.


( Read more... )

Если только мои самые упорные читатели помнят ещё мою серию постов «Обеденный перерыв», в которой я в обеденный перерыв бродил с фотоаппаратом по окрестности своей работы и эти самые окрестности исследовал. Последний пост в серии имел место в ноябре. После этого я поменял работу и, несмотря на благие намерения серию продолжать, так ничего с тех пор и не сотворил.

Почему так? Во-первых, честно говоря, новое место — на пл. Дэвиса в г. Сомервиле — не такое уж интересное, как места предыдущие.

Во-вторых, на новой работе приходится работать.

А в третьих, имел место несколько неудачный эксперимент с фотографированием на плёнку. Я, когда писал свой восторженный пост о возвращении к цифровой фотографии, совершенно справедливо указал, что она дисциплинирует разумно ограничивать количество снимков: и плёнка не резиновая, и каждый кадр стоит денег. На практике, однако, эта самодисциплина зашла слишком далеко: много месяцев назад я отснял фотографий на пару выпусков «Обеденного перерыва», но плёнка всё никак не кончалась, и все они сидели в фотоаппарате. И только вот сейчас собрался проявить, да ещё по причине кривизны рук засветил по дороге несколько кадров.

( Read more... )

Прошлым летом контора, где я работаю, переехала в новый офис в интересном районе Кембриджа, и я начал новую рубрику в этом журнале: периодически ходил гулять в обеденный перерыв и показывал вам чего видел.

Прошёл год, и наша контора снова переезжает: через речку в город Бостон. И значит, я снова буду бродить по окрестностям и докладывать вам о результатах.

А пока последний выпуск с предыдущего места: оставшиеся плёночные зимние фотографии с моих прогулок по реке Чарльза, которая разделяет города Кембридж и Бостон.

( Read more... )

(Начало — здесь.)

Итак, на следующий день была солнечная, ветреная погода. Причал с паромом был в пяти минутах езды от мотеля. Мы загрузились и двинулись на Нантакет.



( Read more... )

Как-то так получилось, что этот журнал превратился в путевые заметки. Ей-богу, не нарочно! Вроде бы я и не бог весть какой путешественник, а вот поди ж ты…

Вот вам ещё один, но по крайней мере на этот раз не про лодки, а про велосипеды. Давно собирался рассказать подробнее о поездке с моим батюшкой на Мыс трески и показать фотографии.

Кстати, о фотографиях. Я взял с собой советский фотоаппарат «Смена 8М» (потому что его было не жалко) и зарядил его цветной плёнкой Kodak Ektar 100. Мои прошлые опыты с ней оказались, в целом, слишком хорошими: качество фотографий никак не вязалось с «заведомо некачественным» древним советским фотоаппаратом за 15 рублей. Чтобы устранить когнитивный дисбаланс, я решил попробовать сделать плёнке push two stops, то есть снимал, как будто бы плёнка ISO 400, а потом попросил в лаборатории проявлять её подольше. В результате, как и предсказывала теория, цвета получились насыщенными, вызывающими, неправдоподобными, а сами фотографии — подобающе некачественными.

Как и в прошлом году, мы решили ничего заранее не планировать, а положиться на случай. Не решили заранее ни сколько дней будем путешествовать, ни где кончим наш поход. Просто сели на велосипеды и поехали в Бостон на паром.

( Read more... )

На пустырь по моей дороге на работу зимой свозили снег. В результате получилась серьёзного размера гора. Не Альпы МИТ, но тоже очень внушительная.

Вот как она выглядела в разные моменты своей жизни:

( Read more... )

И вот вчера она наконец окончательно растаяла. 11 мая!!! После череды тёплых 20-25-30 градусных дней! При том, что последней снег был в марте! Сказать, что это для наших широт необычно — ничего не сказать.

Но, я считаю, зима теперь официально кончилась.

Раз уж стали вспоминать про зиму, вспомним ещё и про крыши.

Снега было так много, что народ начал опасаться за сохранность крыш и счищать его, кто как может. Меня тоже загнали на крышу с лопатой (на фотографиях не показано). Стоя на крыше второго этажа с лопатой по пояс в снегу, получил интересные ощущения.

( Read more... )

Общеизвестно, что английские иммигранты, основатели американских колоний, впоследствии составивших Новую Англию, прибыли в Новый Свет в поисках религиозный свободы. Чуть менее известно, что религиозную свободу они искали исключительно для своей собственной религии. В остальным они были крайними религиозными фундаменталистами.

Например, так называемые «пилигримы» — основатели Плимутской колонии — Рождество не праздновали и вообще считали языческим праздником (по причине того, что оно не упомянуто в Библии). Соответственно, праздновать Рождество было запрещено.

В Массачусетской колонии (г. Бостон) запретами не ограничивались. Они там просто вешали еретиков, то есть тех, с чьим мнением они были не согласны.

В этом смысле известна (и показательна) история женщины по имени Мэри Дайер, прибывшей в Массачусетскую колонию из Англии в 1635 году, через несколько лет после её основания. Очень-очень вкратце эта история такова. В пятидесятых годах Мэри вернулась на несколько лет в Англию, где познакомилась с новым тогда религиозным течением — квакерством — и стала его последовательницей. Вернувшись в Новую Англию, Мэри обнаружила, что за время ей отсутствия были приняты законы, наказывавшие исповедование квакерства тюрьмой и смертной казнью. Она сразу же попала в тюрьму. Впоследствии Мэри была изгнана из Массачусетса, и ей было запрещено возвращаться под страхом смертной казни. Она вернулась, чтобы поддержать двух других квакеров. Все трое были приговорены к повешению, но тогдашние политтехнологи выкинули фортель: прямо у виселицы (которой служил старый дуб), когда у Мэри уже была петля на шее, ей было объявлено о помиловании. Снова Мэри выслали из колонии, и снова она вернулась. Такие подачки ей были не нужны. Она хотела добиться отмены несправедливых законов — или принять мученическую смерть. Естественно, история выбрала второй вариант. Мэри, с соблюдением всех демократических процедур, опять была приговорена к смертной казни и первого июня 1660 года повешена на дереве на узком перешейке, соединявшем тогда Бостон с материком. Другим в назидание.

Удивительным образом весь этот Талибан за последние 350 лет превратился в современное американское общество с реальной свободой слова и отделением религии от государства. В истории Мэри много поразительных эпизодов. Чего стоит вот такой. Джон Уинтроп, в течение 12 лет губернатор Массачусетской колонии, самолично возглавил экспедицию по эксгумации мертворождённого ребёнка Мэри. Ребёнок родился сильно деформированным, и, по мнению эксгуматоров, это доказывало глубокую, неискоренимую порочность её религиозных взглядов. Очень, очень некомфортно почувствовали бы себя эти люди в наши дни.

Так вот: во дворе State House, здания массачусетского парламента есть статуя Мэри Дайер. Мэри скромно сидит себе в чепчике на фоне конных статуй и золотых куполов, и как бы говорит нам: вот видите, я снова вернулась.



Фотография: старая добрая «Смена 8М», Kodak Ektar 100

Глобальное потепление наносит ответный удар

Обычно моя аллергия на весеннее цветение деревьев начинает проявляться в конце марта. В этом году только-только прозвенел первый звоночек. На месяц позже!

И вот почему.


Январь:



Начало февраля:



Ну и так далее, по нарастающей.

Школа Перкинса — первая школа для слепых в Америке (основана в 1829 году). Имеет всемирную известность.

Вот вроде бы простенькая фотография. А я уже несколько лет пытаюсь её снять.

Центральный парк Бостона — Boston Common — старейший городской парк в Америке. Город такой, куда не плюнь, всё старейшее в Америке. Метро, пляж, библиотека... и парк вот.



Еле заметные из-за метели силуэты сзади — два самых высоких здания в Бостоне. Самое высокое из них называется Башня Хэнкок, по названию построившей его страховой компании «Джон Хэнкок». Которая в свою очередь называется по имени своего основателя в честь Джона Хэнкока, первого губернатора независимого Массачусетса и одного из подписантов Декларации независимости.

Были и длиннее, но это те, которые попали на фотоаппарат. (Снимал при довольно сильном снеге, поэтому так мутно.)

( Read more... )

О «Форте Вашингтон» я ужи писал, и показывал осеннюю фотографию: https://bluedrag.dreamwidth.org/130536.html

Хорошо видно, как замело и даму, и пушки.

( Read more... )